"История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

Несомненно, масонская символика и пристрастие к мистицизму со стороны адептов разных лож способствовали росту интереса не только к еврейской истории и еврейскому языку, но и стимулировали знакомство с многочисленными работами еврейских мыслителей по каббалистике и "герменевтике". Однако среди высказываний русских масонов XVIII в. нет ни одного, непосредственно относящегося к евреям. Более того, за тринадцатилетнюю издательскую деятельность (1779-1792 гг.) Н.И.Новиков выпустил в свет только одну книгу, относительно связанную с еврейством ("Собрание полезные цветы"), поскольку в ней была собрана христианская критика иудаизма: "Золотое сочинение Самуила, Раввина Иудейского, содержащее в себе довольныя и беспристрастныя о Христе доказательства, на Пророческих изречениях и действительном их исполнении, а наипаче на нынешнем состоянии рода Иудейского и разных его переменах основанныя, которыми обличается слепота Иудеев, тщетно по сие время ожидающих прихода Мессии, и льстящих себя надеждою паки от всех стран света быть собранными, и с честью возвращенными во Иерусалим" 72. Казалось бы, что при такой индифферентности масонов к еврейскому вопросу их идейная связь с иудеями не только не доказуема, но и бессмысленна по существу. Однако в тигле русской действительности (не без помощи доморощенных антисемитов и алхимиков) обе "земли" (масоны и евреи) образовали чудовищный сплав "жидо-масонского заговора".

"ЧЕРТА ОСЕДЛОСТИ"

Напомним, что Екатерине II пришлось решать еврейский вопрос сразу после удавшегося заговора против Петра III; "На пятый или шестой день по вступлении на престол, – писала Екатерина в автобиографической записке, повествуя о себе в третьем лице, -…явилась в Сенат… Так как в Сенате все делается согласно журналу, за исключением дел, не терпящих отлагательства, то случилось по несчастию, что в этом заседании первым на очереди, пока записывали, оказался проект дозволения евреям въезжать в Россию. Екатерина, затрудненная по тогдашним обстоятельствам дать свое согласие на это предложение, единогласно признаваемое всеми полезным, была выведена из этого затруднения сенатором князем Одоевским, который встал и сказал ей: "Не пожелает ли Ваше Величество прежде, чем решиться, взглянуть на то, что императрица Елисавета собственноручно начертала на поле подобного предложения?" Екатерина велела принести реестры и нашла, что Елисавета по своему благочестию написала на полях: "Я не желаю выгоды от врагов Иисуса Христа". Не прошло недели со времени восшествия Екатерины на престол; она была взведена на него для защиты православной веры; ей приходилось иметь дело с народом набожным, с духовенством, которому не вернули его имений и у которого не было необходимых средств к жизни вследствие этого плохо обдуманного распоряжения; умы, как всегда бывает после столь великого события, были в сильнейшим волнении: начать такой мерой не было средством к успокоению [умов], а признать его вредной было невозможно. Екатерина просто обратилась к генерал-прокурору, после того, как он собрал голоса и подошел к ней за ее решением, и сказала ему: "Я желаю, чтобы это дело было отложено до другого времени". Так-то нередко недостаточно быть просвещенным, иметь наилучшие намерения и власть для исполнения их; тем не менее часто разумное поведение подвергается безрассудным толкам"73.

Н.Н.Голицын и М.Ф.Шугуров считали, что записка содержит лишь, по незнанию еврейства, абстрактно-гуманистическую мысль; И.Г.Оршанский, Ю.И.Гессен и С.М.Дубнов указывали на борьбу между совестью просвещенного и имеющего наилучшие намерения монарха и страхом перед набожным народом и его духовенством 74. Ведь еще совсем недавно с амвона говорились многочисленные проповеди об "усилении иноверцев" и по повелению Синода упразднялись армянские церкви в Петербурге 75. Так что "Тартюф в юбке", поставившая Россию "на пороге Европы" (Пушкин), чутко уловила необходимость отложить дело до другого времени. Именно поэтому она и отметила единогласие Сената, разрешавшего допуск евреев в империю, и поведение генерал-прокурора А.И.Глебова, действовавшего в интересах государства и понимавшего политическую ограниченность решений предыдущей императрицы 7б.