История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

Прежде всего, евреи виноваты в том, что 80-90% из них революционеры, а среди них "добрая половина арестованных и судимых евреев-коммунистов – богатая молодежь". Поэтому поляки видят в революционно настроенных евреях… агентов Совдепии, "неустанно работающих над уничтожением Польши", хотя у "нас-то… самая демократическая конституция…" и много евреев "в офицерских и даже в генеральских чинах… служат во всех министерствах и буквально заполонили юстицию…" (4-5). Евреи, в отличие от 200 000 варшавских рабочих, продефилировавших на 1 Мая с "хоругвями цехов", вышли с "красными штандартами", "с гимнами советской власти". К тому же в день приезда 3 мая маршала Фоша евреи "не присоединились к общему торжеству" польской Варшавы: "В обоих случаях – сами же евреи оказались антисемитами" (5-6). Наконец, в этой субъективно понятой "картине" причин и следствий поборник войны с антисемитизмом обращается за поддержкой к "правильному еврею", который (излюбленная идея всех "ревнителей") возлагает вину за революцию в России на своих братьев: «В течение десяти веков Россия создавалась и возвеличивалась… Она росла и крепла той безымянной русской серой гущею, на костях которой воздвигнут Петербург, могилами которой усеяны Туркестан, Кавказ, крутые отвесы Балканских гор. Мы, евреи, пришельцы, засидевшиеся в гостях у чужих людей, мы в строительстве гигантской Империи никакого участия не принимали, – так по какому же праву мы так рьяно ухватились за ее разрушение?… Хозяин, охваченный помешательством, может, хотя и с большой затяжкой, подпаливать свой собственный дом, но если зачинщиками являются жильцы – горе им!… Пусть даже среди атаманов шайки международных преступников, засевших в Кремле, – большинство русские. Пусть! Но ведь мозг-то, мозг – еврейский… И, как еврей, утверждаю, что без нашего "еврейского мозга" большевизм и двух месяцев не удержался бы в России. А так, с еврейским мозгом, с германской техникой, поощряемые дряблой узкоэгоистической… Европою, они уже существуют шестой год…» (6-7).

С "буквальными" словами своего молодого еврея солидаризируется автор: «Всероссийский мятеж… Сплошная гнусность, жестокость, трусость, хамство, шкурничество. Но еще омерзительней было вызывающее, наглое поведение вдруг, неведомо из каких подворотен повылезавших еврейчиков… Совет рабочих и крестьянских депутатов? Господи, да это же поголовно был какой-то Гоцлибердан, до Нахамкеса и Бронштейна включительно! В этот Гоцлибердан были вкраплены: тупой кавказский ишак Чхеидзе, еще более тупой русский дурак Соколов… и русский мерзавец Скобелев… Керенщина с "гоцлиберданом" не могли не привести к торжеству большевиков. Было бы дико, если бы случилось иначе» (8-9).

Наконец Брешко-Брешковский предлагает свою "рецептуру": "Пусть же он будет мужественным до конца и… скажет, глядя в упор своими ясными, блестящими глазами:

– Итак, господа, вперед! Alles! Начнем! Давайте бороться с антисемитизмом!.. Как это сделать? Очень просто! Не пишите на каждом шагу "интересы демократии", ибо всякий расшифровывает иначе -"интересы еврейства"… Потом прекратите бешеную травлю нескольких тысяч измученных русских людей… Затем – не смейте кощунственно трепать дорогое и священное для многих русских… имя… Чтобы гасить в чужих сердцах ненависть к еврейству, сначала в ваших собственных сердцах погасите ненависть ко всему, что дорого и свято русскому человеку…" (13-14).

Предисловие "О борьбе с антисемитизмом и вообще…" представляется тем самым "яйцом", из которого вылупился даже не крокодил, а тот самый дьявол, "под звездой" которого живут герои Брешко-Брешковского.

Сюжет романа прозрачен: прекрасные польские патриоты (Бейзым, Винарский, Ливийский и т.д.) и не менее прекрасные русские беженцы из Совдепии (Лабенская, князь Гагарин, княжна Барб и др.) разоблачают чекистов, расстраивают интриги коммунистов, приговаривают и казнят "врагов Польши и России", которыми – все до единого – оказываются евреи.

Действие происходит в 1921-1922 гг. в Варшаве. Польский дворянин Бейзым – атлет, артист, офицер, возвративший княжне Барб украденные у нее в ЧК драгоценности, спасший от голодной смерти Гагарина и Лабенскую (он люто мстит за нее "дипломату" Геллеру, отвратительнейшему садисту из окружения не менее отвратительного палача Зиновьева-Апфельбаума), подписывает с графиней Сапари (естественно, связанной с чекистами) договор о съемках нового кинофильма, для которого он пишет сценарий и в котором исполнит главную роль. Во имя искусства Бейзым должен сняться в эпизоде единоборства с медведем: натурные съемки должны состояться в его родовом поместье. Графиня сообщает жаждущему мести Геллеру о времени приезда киногруппы, а затем – конечно, безумно вклюбленная в Бейзыма – рассказывает любовнику о своем предательстве. "Жиды и коммунисты" гибнут, порок наказан, главный герой Игнаций Бейзым уезжает с подругой в Италию.

Как это часто бывает у беллетристов из "ревнителей", главный герой в конце "истории" – без всякого намека на автопародию – признается: "Довольно с меня этой кровавой бульварщины" (320-321).