История одного предателя

В течение почти полутора месяцев террористы возобновляли свои попытки. Нервы у всех напряглись до предела: люди почти ежедневно выходили на улицу с бомбами в руках и с уверенностью, что этот день будет их последним днем, - и возвращались домой, проклиная судьбу, которая дарила им лишний день жизни ... Все силы были мобилизованы - и из Финляндии переброшены в Петербург. Люди хотели идти напролом и погибнуть. В один из таких дней член Отряда А. М. Распутина приехала в Выборг к В. М. Чернову, - члену Центрального Комитета и редактору центрального органа партии, - с не вполне обычной, но тем более характерной для настроения членов Отряда просьбой: от имени всех она просила дать им обещание не печатать в случае их гибели отдельных о них некрологов. "Мы хотим, - говорила она, - пойти на смерть рядовыми безымянными солдатами партии".

Все это время Охранное Отделение держало на осадном положении квартиры Щегловитова и Николая Николаевича. Оба они протестовали и заявляли, что перестанут подчиняться режиму, который был предписан им Герасимовым. А последний, несмотря на все свои усилия, не мог найти никаких нитей для обнаружения участников Отряда: тот его информатор, который первым сообщил о предстоящем покушении, не мог доставить никаких дополнительных указаний, - а Азеф, с которым Герасимов поделился имевшимися у него сведениями, подтвердил их, но отзывался полнейшим незнанием относительно всего остального. "Я все время приставал к нему, - рассказывает Герасимов, - прося дать хоть какую-нибудь нить, за которую я мог уцепиться и начать слежку. Но он отказывался, заверяя меня, что ничего не знает и не может спрашивать, так как при недоверчивом к нему отношении вопросы могут его погубить".

На самом деле Азеф был в курсе всех деталей этого предприятия и постоянно сносился с его непосредственными руководителями, так что "дать нить" ему не представило бы никакого труда. Но он был прав в том отношении, что провал Отряда неизбежно должен был ухудшить его и без того тяжелое положение.

В конце концов, Азеф не выдержал и "смилостивился" над Герасимовым: на свидании дней за 4-5 до ареста членов Отряда, он рассказал, что во время очередного заседания Центрального Комитета зашла речь о подготовляемом покушении и из мимоходом брошенной кем то из членов Центрального Комитета фразы он, Азеф, понял, что к Отряду имеет отношение "бывшая ссыльная Анна Распутина". Никаких других указаний, - по уверению Герасимова, - Азеф и теперь не дал. Больше того, называя фамилию, он тут же отметил, что это - ее настоящая фамилия; живет же она, наверное, по чужому паспорту. И, тем не менее, это указание послужило причиной гибели Отряда.

Вернувшись с этого свидания, Герасимов, - по его рассказам, - поднял на ноги все Охранное Отделение. Немедленно были добыты справки о прошлом Распутиной. Специальный чиновник был отправлен в адресный стол, чтобы сделать там выписку обо всех Распутиных. "Делал я это, - передает Герасимов, - в полной уверенности, что никаких результатов эта мера не даст, так как у меня тоже не было никакого сомнения в том, что Распутина живет не под своей фамилией. Тем большим было мое изумление, когда я убедился, что именно эта самая Распутина, под своим настоящим именем, проживает в Петербурге, - да еще на Невском проспекте"...

С раннего утра заработала машина. Предварительная разведка установила, что Распутина живет в меблированной комнате, - и что соседняя комната, стена в стену, как раз теперь сдается.

Герасимов лично отправился для осмотра на месте. Выдав себя за бухгалтера городской управы, который ищет комнату, он осмотрел всю квартиру. Сначала предполагал было сам поселиться в ней, для того, чтобы лучше наблюдать за приходящими и слушать разговоры: стены оказались совсем тонкими. Но комната была слишком непрезентабельна для солидного "бухгалтера", - а потому в ней были поселены два молоденьких Филера, которые выдавали себя за студентов. Распутина была взята под самое надежное наблюдение. Члены Отряда принимали меры предосторожности при своих сношениях друг с другом. Так напр., встречи они обычно устраивали в церквях во время богослужения: становились рядом на колени перед иконами в каком-либо из притворов храма и вели разговоры, склонившись к земле, якобы для молитвы. Но от долгого напряжения конспирация ослабела, - а внимание филеров, получивших строжайшие инструкции, наоборот, было обострено. В результате, в течение трех дней основные сношения Распутиной были выяснены, - и 20 (Февраля 1908 г., когда все прослеженные наблюдением лица вышли на свое очередное дежурство у квартир Щегловитова и Николая Николаевича, они были арестованы чинами полиции. Всего было взято 9 человек, причем у трех из них были взяты бомбы; трое других были вооружены револьверами и оказали вооруженное сопротивление; еще у одного на квартире были найдены взрывчатые вещества.