История одного предателя

Конечно, в устах Азефа эта суровая непреклонность была лицемерной позой, принимать которую ему было тем более легко, что речь ведь шла о несчастиях только для других: свою собственную безопасность, как мы видели, он перестраховал весьма заботливо и на все стороны. Но имитация суровой непреклонности обреченного террориста ему удавалась очень хорошо, а главное Савинков и его товарищи и сами не могли не чувствовать, что они были не на высоте положения. Тем поспешнее согласились они с Азефом и решили вновь концентрировать все силы на подготовке покушения против Плеве.

"Настойчивость Азефа, его спокойствие и уверенность подняли дух Организации, - вспоминал позднее Савинков. - Не преувеличивая можно сказать, что Азеф возродил организацию: мы приступили к делу с верою и решимостью во что бы то ни стало убить Плеве".

Их рвение Азеф подогрел сообщением о том недоверии к Боевой Организации, которое господствует среди многих руководящих деятелей партии. Эти рассказы заронили в настроение боевиков первые семена вражды к Партийному центру, что тоже входило в далеко идущие расчеты Азефа. Но в тот момент они оказали и положительное действие: молодежь горела желанием делом реабилитировать свою честь, - которая, им казалось, была задета недоверием Центр. Комитета.

В начале мая авангард боевиков уже был в Петербурге. Конспиративная квартира была снята в самом центре города, - на Жуковской, 31. Ее хозяином стал Савинков, который жил под именем богатого англичанина Мак-Кулоха. Роль хозяйки квартиры - его "содержанки" исполняла Дора В. Брилиант, - дочь зажиточного и старозаветного еврейского купца, совсем юной ушедшая из семьи, чтобы отдаться революционному движению: позднее она сошла с ума в Петропавловской крепости и умерла в доме умалишенных. Жили они "богато", держали "лакея" и "кухарку": первым был Е. С. Сазонов, второй - П. С. Ивановская, старая революционерка, член Исполнит. Комитета партии "Народная Воля". Она в свое время принимала участие в подготовке покушений против Александра II, была осуждена на бессрочную каторгу и теперь, почти через четверть века, бежала из Сибири, чтобы вновь встать в ряды террористов. Наблюдение успешно и быстро продвигалось вперед: наблюдатели были уже опытны в своем деле, - некоторые из них, особенно Каляев, свою роль разыгрывали, как настоящие артисты.

К середине июня в Петербург приехал Азеф. В течение последних полутора месяцев он кружил по всей России: отвез свою мать на воды, на северный Кавказ, побывал в Самаре, в Уфе. Всюду он заботливо выполнял поручения Ратаева: в Самаре старался "выяснить", кто же именно был тот террорист, который погиб в Петербурге при взрыве бомбы; в Уфу он заехал специально затем, чтобы повидаться с Изотом Сазоновым и разведать у него относительно планов его брата, Егора. Эти две личности, - неизвестный террорист в Петербурге и Егор Сазонов, - особенно интересовали Ратаева, он слал специальные о них запросы Азефу, но старания последнего приносили мало результатов.

Даже от Изота Сазонова никаких сведений относительно его брата получить не удалось, - кроме самых общих догадок, что тот "что-то затевает", - но что именно, неизвестно.