История одного преступления

— А что, если я высунусь из вагона, позову на помощь, заставлю арестовать вас, потребую, чтобы меня освободили?

— Ничего такого вы не сделаете, господин полковник.

— Как же вы можете помешать мне?

Агент показал рукоятку пистолета и ответил:

— Вот как.

Шаррас счел за лучшее расхохотаться и спросил:

— Где же вы, наконец, от меня отстанете?

— В Брюсселе.

— Иначе говоря — в Брюсселе вы отпустите меня на свободу, а в Монсе готовы пустить мне пулю в лоб?

— Совершенно верно, господин полковник.

— Впрочем, — сказал Шаррас, — это меня не касается. Это дело короля Леопольда. Бонапарт поступает с чужими территориями так же, как он поступил с депутатами. Он нарушил права Собрания, он нарушает права Бельгии. Но так или иначе, все вы, вместе взятые, — шайка прекурьезных мошенников. Тот, кто на самом верху, — безумец, те, кто внизу, — дураки. Ну ладно, друзья мои, дайте-ка мне поспать.

Он в самом деле заснул.

Приблизительно то же и почти одновременно произошло с генералами Шангарнье и Ламорисьером и с квестором Базом.

Агенты расстались с генералом Шангарнье только в Монсе. Там они заставили его выйти из поезда и заявили ему:

— Генерал, ваше местопребывание — здесь; вы свободны.

— А! — воскликнул Шангарнье. — Мое местопребывание — здесь, и я свободен! Раз так — прощайте!

И он проворно вскочил обратно в вагон, когда поезд уже тронулся, оставив изумленных стражей на платформе.

В Брюсселе полицейские отпустили Шарраса, но не отпустили генерала Ламорисьера. Оба приставленных к нему агента хотели заставить его тотчас отправиться дальше, в Кельн. Генерал, страдавший приступом ревматизма, нажитого в Гамской крепости, объявил им, что заночует в Брюсселе.

— Ладно, — сказали агенты.

Они последовали за ним в гостиницу Бельвю и тоже переночевали там; с большим трудом убедили их оставить его на ночь одного.

На другой день они увезли генерала в Кельн, нарушив этим территориальные права Пруссии, так же как до того — территориальные права Бельгии.

Еще более нагло переворот поступил с Базом.

Его вместе с женой и детьми заставили уехать из Франции под фамилией Лассаль, выдав его за слугу приставленного к нему полицейского агента.

Так они приехали в Ахен.

Там агенты хотели было поздней ночью оставить посреди улицы База и всю его семью, без паспортов, без документов, без денег. Ему пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы заставить агентов пойти с ним к какому-нибудь должностному лицу и объяснить, кто он такой. Вероятно, Бонапарт потехи ради распорядился, чтобы с квестором Собрания поступили как с бездомным бродягой.

В ночь на 7 января генерал Бедо, хотя его отправили только через день, проснулся, как и все другие, от лязга засовов. Не догадавшись, что его запирают, а, наоборот, решив, что тюремщики освобождают его соседа по камере, База, Бедо крикнул из-за двери: «А! Браво, Баз!»

Действительно, генералы изо дня в день твердили квестору: «Вам здесь нечего делать. Гам — военная тюрьма, и в одно прекрасное утро вас выставят отсюда, как выставили Роже, депутата Севера».

Между тем генерал Бедо явственно слышал необычный в крепости шум. Он поднялся с постели и стал «выстукивать» другого своего соседа по камере, генерала Лефло, с которым часто переговаривался этим способом, не стесняясь, по-военному, в выражениях, когда заходила речь о перевороте. Генерал Лефло откликнулся на стук, но он знал не больше, чем Бедо.

Окно камеры генерала Бедо выходило во внутренний двор крепости. Подойдя к этому окну, он увидел мелькавшие там и сям фонари, какие-то запряженные повозки вроде двуколок и роту 48-го полка под ружьем. Немного погодя он увидел, как во двор вышел генерал Шангарнье, сел в повозку и уехал. Спустя еще несколько минут во дворе появился Шаррас. Шаррас заметил стоявшего у окна Бедо и крикнул ему: «Монс!»

Шаррас в самом деле полагал, что его повезут в Монс; вот почему на другой день генерал Бедо выбрал своим местопребыванием Монс, рассчитывая встретиться там с Шаррасом.

Как только Шаррас уехал, к генералу Бедо явился в сопровождении коменданта крепости Леопольд Легон. Он поклонился генералу, изложил данное ему поручение и назвал себя. Генерал Бедо ограничился тем, что сказал ему: «Нас отправляют в изгнание, это еще одно беззаконие и еще одна подлость, в добавление ко всем остальным. Впрочем, от тех, кто прислал вас, можно ожидать чего угодно».

Его отправили только на другой день. Луи Бонапарт сказал: «Нужно рассредоточить генералов».

Агент, по приказанию начальства сопровождавший Бедо до бельгийской границы, был в числе тех полицейских, которые 2 декабря арестовали генерала Кавеньяка. Он рассказал Бедо, что при аресте генерала Кавеньяка они пережили тревожные минуты, так как отряд численностью в пятьдесят человек, посланный в помощь полиции, не явился.