История одной деревни

Спиритический сеанс с господином Гитлером (Альфред Кох)

– Страна – это идентичность. Почему в вашем рейхе каждый человек должен был доказывать свою арийскую идентичность?

– Это просто. В Германии должна была быть немецкая идентичность, во Франции – французская, в Испании – испанская. Что в этом удивительного? И если человек хочет идентифицировать себя как поляк, то пусть едет в Польшу, какие проблемы? Но если ты хочешь польскую идентичность навязать людям на территории исконно немецких земель, то извини, мы против этого.

Я говорю простые и понятные вещи. Давайте выйдем на улицу и спросим любого русского человека, прав ли я. И он вам скажет: да, прав! Вы можете меня сейчас запутать своей демагогией, но я вам говорю то, что думает любой простой человек на этой планете.

Итак, мы хотели жить на своей земле своим народом. И с оружием в руках защищать свое право жить на этой земле.

– Каков же был ваш план построения Новой Европы, например, о чем Гесс летел договариваться с англичанами?

– План состоял в создании коалиции для борьбы с Советами, большевизмом и марксизмом. Этот план мы неоднократно и публично предлагали всем. Единственные в Европе, кто на него не откликнулся, были англичане. Они ведь никогда не считали себя до конца европейцами и не чувствовали опасность марксизма как свою собственную. Они, кстати, были единственные, кто дал Марксу приют и возможность работать. Ими руководила британская спесь, то, из чего потом вырос так называемый атлантизм. Жаль!

Я всегда понимал, что стою перед выбором между Советами и англичанами. Лично я всегда был за союз с Англией. А самый страшный выбор – война на два фронта.

– А вы знали про миссию Гесса?

– Разумеется! Но после провала его миссии у меня не было другого выхода, кроме как объявить его сумасшедшим. Миссия была секретной, о ней знали только я и он. И еще несколько офицеров, которые помогали ему с самолетом. Но и до его полета в Британию я неоднократно публично выступал за мир с Англией. В частности, осенью 1940 года, уже после победы над Францией, после Дюнкерка, когда началась так называемая война в воздухе, на заседании рейхстага в берлинском зале «Кролл» я обратился к англичанам с призывом о мире. Через два дня пришел ответ: нет, мира не будет.

Совершенно очевидно, что я использовал все мыслимые способы договориться с англичанами. Дипломатические, конфиденциальные, военные – в Дюнкерке я просто подарил им их сухопутную армию, хотя мог ее уничтожить! Согласитесь, такие красивые жесты делает только тот, кто хочет мира.

– Движения, подобные национал-социализму, возникали во всех странах, в том числе и в Англии. Вы ставили себе целью, чтобы они везде пришли к власти?

– Да, были серьезные нацистские партии в Швейцарии и скандинавских странах. Был Мосли в Англии. Была некая государственническая идеология в Италии. Дружественный режим, хотя без четкого национализма, был в Испании. Мы дружили с разными режимами. Венгрия, Румыния, Болгария, Турция, Япония. Все были очень разные, и говорить о том, что образец Германии должен тиражироваться, – нет, такой цели не было.

Хотя это не значит, что наши ценности не были универсальными. Ведь основой национал-социализма являлся лозунг «Кровь и почва». И значит, каждая страна может существовать только тогда, когда народ, который ее населяет, ей же и управляет. Чья это земля – тот на ней и доминирует. Единый народ по крови, и он же единый народ по почве.

– Реальные государства возникают железом и кровью, а эти все Чехословакии – это мертворожденные выдумки английских профессоров из Кембриджа! А что же делать остальным?

– Они идут каждый в свой дом. И строят его в дружбе с соседями. И не пытаются залезть на землю другого народа. Это как игра с лишним человеком без стула. В этой игре одни евреи остаются без места. Вся идеология еврейского марксизма как раз и состоит в том, чтобы внушить народам, которые имеют свою кровь и почву, дикую мысль, что на самом деле никаких наций нет, а есть классы. И надо быть интернационалистами и делиться своей землей с другими народами. И мириться на своей земле с чужими обычаями и повадками. Даже если они кажутся тебе вредными и опасными для твоего народа. А почему? Потому что у евреев нет своей земли!

– При чем здесь евреи? Я говорю о чехах и поляках. Вообще проблемы возникают в тот момент, когда одна нация говорит: это наша земля, вы здесь живете с X века, а мы – с IX…

– Это вы про Израиль говорите? Это он ведет такой разговор с арабами. А я не присоединял Чехию к рейху. Я к рейху присоединил Судетскую область, где 90 % населения были немцы. Из Чехии я создал протекторат. Я не присоединил и Польшу к рейху, а только те земли, которые были нашими до 1918 года.

Но конкретного плана на десятилетия по преобразованию Европы у меня не было. Это только большевики всегда хвастались, что такой план у них есть. А я реалист. У меня не было и не могло быть такого плана. Как любой нормальный человек, я понимаю, что создать такой план выше человеческих сил. Это утопия – предусмотреть все на десятки лет вперед.

У меня была локальная программа, которую я вам уже описывал: восстановить рейх в границах до 1919 года. Окружить его дружественными народами. Гарантировать его безопасность. Борясь за такой мир, я вынужден был вести войну с англичанами и Сталиным. Они единственные не захотели такого мира.