История одной истерии

– Когда Алле было девять, – не ведая о моих проблемах, продолжила Зинаида Максимовна, – родителей начала мучить совесть, и они попытались забрать девочку обратно. Мария не отдала. Отец Аллочки обиделся и целый месяц не разговаривал с женой и остальными дочерьми. Такого горя семья перенести не могла. Мать Аллочки отсудила дочь. Последующие восемь лет Алла провела в бегах. То она сбегала от родителей и возвращалась к Марии, то возвращалась обратно в отчий дом, ведомая за руку, а то и за ухо, бессердечными представителями власти. То, накопив мелочь, которую каждую субботу очередные молодожены кидали на счастье в местный пруд, Алла покупала билеты и отправлялась в путешествие к какой-нибудь из дочерей Марии. Но и там милиция находила девочку, неизменно возвращая её родителям. Зимой, когда Мария умерла от старости, Алла убежала в лес, намереваясь замерзнуть насмерть. Девочку отыскали и в лесу (тогда милиция почему-то работала качественно) и, промерзшую, но живую, доставили в ненавистный дом. Мать и четыре сестры – Анна, Анжела, Анастасия и Ангелина – уже сами были не рады и искренне сочувствовали мукам Аллы. Но изменить ничего не могли: отец неизменно требовал возвращения младшей дочери домой. Постепенно между Аллой и женской половиной отчего дома даже установились теплые отношения. Сестры помогали Алле сбегать, мать умоляла успокоиться, подождать совершеннолетия и ехать, куда глаза глядят. Глаза у Аллы глядели в город. Старшая дочь Марии проживает в нашем городе. В день своего совершеннолетия Алла нагрянула к ней с просьбой помочь устроиться на учебу. Три года подряд Алла проваливала экзамены в институт. Поступив, девочка переехала в общежитие. Захотела пожить совсем самостоятельно. У Аллы сложились очень теплые отношения с дочерью Марии. Девочка делилась с ней самыми сокровенными вещами. Однажды познакомила её со своим возлюбленным – Артуром – очаровательным блондином, единственным недостатком которого было обручальное кольцо. Не желая слушать ничьих советов, готовая отдать все за возможность быть рядом с этим человеком, Алла понемногу сходила с ума. В случайных собеседницах блондина девочке виделись соперницы. В деловых встречах чудилось нежелание уделять ей, Алле, время и внимание. В мягких намеках Артура на бесперспективность их отношений – изысканные издевки. Однажды Алла позвонила старшей дочери Марии и, не в силах сама сносить этот груз, принялась жаловаться на Артура. Она тихо плакала и причитала, а собеседница пыталась успокоить девочку: «Негодяй и подлец? Это даже здорово, что он такой. Не так обидно с ним расставаться будет. Обманывает и тебя, и жену? Замечательно. В компании веселее. Изменяет с твоей подругой? Ну, это ты загнула, у тебя нет подруг». Потом подобные разговоры стали повторяться довольно часто… Они не являлись ничем важным или решающим. Ничего не меняли в жизни Аллы. Стали чем-то вроде традиции…

Режиссерша умолкла с таким видом, будто уже все рассказала.

– Так вы…? – догадалась я.

– Да. Я старшая дочь своей матери. Матери Марии, умершей от старости и взрастившей предварительно трех дочерей, сына, и приемную дочку – меня, Клавочку, Катюшу, Коленьку и Аллочку. Вечером, накануне исчезновения, Алла звонила мне в очередной раз пожаловаться на Артура. Ни одного нового слова я от неё не услышала. Впрочем, как и она от меня. Милиция всё проверила и утверждает, что Артур к исчезновению Аллы никакого отношения не имеет. Тем более, что еще за две недели до описанного звонка, Артур с Аллой навсегда прекратили отношения.

– Тогда почему же она вам на него жаловалась? – не поняла я.

– Традиция, – спокойно ответила режиссерша, – Сейчас это кажется глупым. Но Алла так привыкла винить во всех своих нервозных состояниях негодяя-Артура, что, даже прекратив общение с ним, все еще продолжала страдать из-за его подлостей.

– Не понимаю…

– Вас обманывали когда-нибудь мужчины? – несколько раздражаясь моей глупости, поинтересовалась режиссерша.

– Нет. Только женщины, – растерянно ответила я, потом поспешила исправиться, – Нет-нет. Не в том смысле. Обманывали в делах, а не в любви. Впрочем, – чтобы избежать развития конфликта, я решила принять объяснение режиссерши, – Я понимаю. Звонила жаловаться по привычке. А вы сами с Артуром не разговаривали?

– Выходит, что нет, – подозрительно покосилась на барную стойку режиссерша.

– Из чего выходит? – не поняла я.

– Из себя выходит! В смысле, я выхожу из себя, при мысли, что не смогла поговорить с Артуром. Впрочем, милиция уже расспрашивала его, он действительно ничего не знает. Кто б мог подумать, что он уедет в эту дурацкую командировку? Нашел, когда ехать в Ялту! Нет, чтоб летом…

Нехорошие догадки закрутились в моих мозгах.

– Я так понимаю, вы пришли сюда, чтобы поговорить с Артуром? – осторожно сформулировала я.

– Вы, часом, не ясновидящая? – снова взмахнула бровями Зинаида Максимовна.

– Не слишком, – смутилась я, – Изредка возникающие верные предчувствия и пророческие сны. Не более того.