История одной истерии

– Итак, вы сработались, – режиссерша подняла стакан с соком так, будто собиралась провозгласить тост.

– С г-ном Шумиловым? – вежливо поинтересовалась я, – О, да, сработались! – я не удержалась от подражания «широким» интонациям Зинаиды Максимовны, – Уже несколько раз. Он то нанимает нас, то увольняет. Правда, потом неизменно нанимает вновь. Пока совместная работа этим ограничивается.

– Как это мило! – тоскливо вздохнула режиссерша, сдув в воду несколько салфеток из салфетницы, – Аллочке эта ваша деятельность, я так понимаю, сулит большую пользу.

– Возможно, все еще наладится, – понимая, что режиссерша имеет в виду противоположное, заверила я.

«Стоп! А почему это Зинаида говорит только об Аллочке? За Ларису она, что ли, не так переживает? Возможно, Алла была Зинаиде ближе остальных актрис. Ведь и в розыск подала Зинаида, и в разговоре со мной по поводу исчезновения Аллы больше всего сокрушалась…» – порожденная идеями Тигры, подозрительность оформилась, наконец, в мысли, – «Если они, скажем так, дружили, то режиссерша вполне могла быть тем человеком, которому Алла звонила накануне исчезновения. Как бы это проверить?»

Мысль о Жорике и его методах пришла мне в голову быстрее, чем я осознала, что с мудрой режиссершей такой дешевый блеф может не пройти.

– На самом деле, наладится или нет, – довольно строго проговорила я, – зависит еще и от вас, Зинаида Максимовна. От вашей степени откровенности. Скажите, почему вы не сообщили милиции, что вечером, перед своим исчезновением, Алла звонила вам, а не мужчине, как показалось вахтерше?

Громко клацнула зубами Тигра. Девочка попыталась вернуть на место отвисшую от моей наглости челюсть.

– В смысле? – возвращая маленькое круглое пирожное обратно в тарелку, поинтересовался муж Масик. Потом секунду подумал и немного повысил голос, – Понимаете, Зинаида – личность творческая, ей можно. Кроме того, эта личность – моя жена, значит ей можно всё…

Масик растерялся, потому что еще не придумал, какой презент вручить мне, и как сделать это незаметно для режиссерши. Неужели моё воображение так точно всё угадало? Эх, ну почему оно не страдает ясновидением тогда, когда это нужно. Подчиняйся оно мне полностью, я, возможно, ушла бы из детективов и заделалась в гадалки.

Всё это время Зинаида Максимовна пристально смотрела на меня. Хорошо смотрела, с одобрением. Надо же, какой ясный цвет у её синих глаз. Может, линзы? Приподнятые брови режиссерши свидетельствовали о крайней стадии удивления.

– А я сообщила, – наконец, прервала затянувшуюся паузу Зинаида Максимовна.

На этот раз крайняя стадия удивления постигла меня.

– В смысле? – столь же глупо, как Масик несколько минут назад, поинтересовалась я, – Нет, я, конечно, понимаю, вы личность творческая, вам можно… Но…

– А вы, оказывается, хороший детектив, Катерина Кроль, – еще больше усугубила моё смятение Зинаида.

– Нет-нет. Это не совсем я. Это Тигра вот придумала, а я просто на вас всё спроецировала, – зачем-то принялась оправдываться я, потом взяла себя в руки, – То есть Алла разговаривала с вами перед исчезновением?

– Да. Но только один раз. Второй раз девочка действительно звонила какому-то мужчине. Вахтерша уверят, что слышала, как во время второго звонка Алла кричала кому-то: «Ты совсем с ума сошел!» А во время первого звонка Алла разговаривала спокойно. Я – кричала. То есть вахтерше показалось, будто я кричала, и еще ей показалось, что я мужчина. На самом деле, как вы уже могли заметить, я всегда так разговариваю, – Шумилов с Георгием, несмотря на расстояние между нашими столиками, внимательно следили за ходом признания режиссерши, – Я не сказала вам о своем разговоре с Аллой, потому что тогда пришлось бы рассказать, о чем именно говорила девочка. А это могло бы её скомпрометировать.

– И вы?! Да сколько это будет продолжаться! – на этот раз и мою речь тоже имел возможность услышать весь городской парк, – Складывается впечатление, что вы все мечтаете, чтобы девочки не нашлись! Вы не имеете права скрывать от меня факты! Каждый из них может стоить пропавшим жизни!

Моё мастерство по части накручивания самой себя, в последнее время перерастало в умение закатывать грандиознейшие истерики.

– Та-а-к, – вздохнул Масик, протягивая мне стакан с соком, – Похоже, вы тоже личность творческая.

– Перестаньте, пожалуйста, – с опаской покосилась на меня режиссерша.

Я решила пойти навстречу. Выпила сок и замолчала. За одно это, все обитатели парка должны были согласиться поверять мне свои сокровенные тайны.

– Не объяснитесь – она снова закричит, – демонстрируя изрядную жестокость, сообщила режиссерше Тигра.

– Ой, да что же тут объяснять… Я все рассказала милиции, попросив их не афишировать этот момент. Так что моя совесть чиста. Правда, милиция вообще не стремилась что-либо афишировать… Они вообще ничего не собирались делать… И сейчас не собираются! Сволочи! Недееспособные гады!

Похоже, «недееспособные и сволочные» работники органов составляли мне выгодный фон. Выругавшись на них, режиссерша посмотрела на меня с еще большей симпатией и смягчилась.