История одной любви

– С ним ты тоже придерживаешься этого принципа? – произнес и тут же стиснул зубы, потому что взбесился еще больше. И Лауру взбесил.

– Катись к черту! – она спихнула меня с себя и встала с постели отступая на несколько шагов. Я тоже поднялся. – Ты просто мастер ебать мозги Рус! Просто мастер!

– Не уходи от темы, – в пару шагов преодолел разделяющее нас расстояние и сжал тонкое запястье, притягивая Лауру ближе. Та попыталась отшагнуть, но я сжал сильнее, не давая ей воли. – Целовалась с ним?

– Не твое это… – толкнула в грудь свободной рукой, а я обхватил ее плечи и встряхнул, хотелось вытрясти из стервы всю душу.

– Отвечай!

– Нет! – выкрикнула и замолчала, тяжело дыша. Не видел ее слез в темноте, но отчетливо ощущал, как она дрожит и слышал всхлипы. – Я не целовалась с ним, потому что шлюхи в губы не целуются, ясно! Я никогда ни с кем не целовалась, ясно? Хочешь получить мое тело – дерзай! – но душу трогать не смей!

Мои руки разжались, Лаура тут же воспользовавшись этим отступила и выскочила из спальни, оставляя меня одного в этой темноте, полной демонов. Я слышал, как их пасти клацали, видел, как тьма обступала меня, и мне хотелось закрыть глаза и поддаться ей, чтобы стерла это ноющее чувство пустоты, что разверзалась внутри. Чтобы заполнила эту пустоту собой. Но вместо этого я шагнул вслед за хозяйкой номера, которая спешила от этой тьмы сбежать.

– Лаура, – окликнул ее, но она не спешила идти на контакт, вместо этого упрямо пересекала гостиную, направляясь к лифту. – Прекрати…

– А ты в покое меня оставь! – заорала на меня, и теперь я отчетливо слышал в ее голосе нотки истерики. Я много раз сталкивался с бабскими слезами, но они как правило работали на публику и были выдавлены с единственной целью – манипулировать мной, а эта…

Она стыдилась своих слез, она убегала, чтобы я не увидел их.

И от этой мысли у меня внутри все переворачивалось, сердце будто через мясорубку пропускали снова и снова.

– Подожди, – поймал ее и насильно развернул, но она уже успела приложить ключ-карту к кнопке лифта и я видел как на табло появился значок, что тот поднимается. – Посмотри на меня!

Скомандовал, но бестия упрямо опустила голову и отвернулась, отчего ее лицо зашторили пряди темных волос. Они как шелк и даже в темноте я заметил их блеск. И какие они мягкие я тоже помнил.

– Малыш, смотри на меня, – обхватил ее лицо руками и стер слезинки большими пальцами. Сердце сводило от боли и желания помочь ей, но я не знал, как. – Ты никуда отсюда не уйдешь, пока не расскажешь мне всё.

Мой голос тоже сел и теперь звучал как шепот. Горло сдавливало будто проволокой колючей, а легкие наполнились не кислородом, а стеклом и вдыхать стало больно.

– Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне что за дерьмо происходит. Я тебя вытащу, чего бы мне это ни стоило…

Лаура мотала головой, будто пыталась опровергнуть мои слова или же подчеркнуть их фальшивость.

Но они шли от сердца, и ее попытка провалилась.

– Тише… – прижал ее к себе и тут же ощутил, как хрупкий стан задрожал сильнее. Она начала всхлипывать очень тихо, почти не слышно, но даже это рвало душу сильнее чем лютый зверь в бешенстве. – Тише, я с тобой…

Позже шептал ей какой-то бред, сам не осознавал, что говорю. Только одна мысль маячила в голове: я должен ее вытащить. Должен спасти. Она не попадет в руки Давыдову.

Сжимал тесно, так что дышать становилось больно, и пропустил момент, как мы оказались на полу у стены. Я прижимался к стене спиной, Лаура у меня на коленях как ребенок, свернулась калачиком и тихо вздрагивала.

А я гладил ее обнаженное плечо и поражался, какая она маленькая и хрупкая. Тонкая и невесомая. И пахнет так вкусно, что кровь вскипает. Но сейчас нельзя поддаваться инстинкту.

– Даю слово больше не касаться тебя, – произнес тихо и коснулся губами ее макушки. – Не стану настаивать. Будем друзьями, если тебе так проще.

– У меня не бывает друзей, – произнесла в нос.

– Теперь есть один…

Твердый пол был жестким и неудобным, ровно таким же как стена, на которую опирался, мышцы затекли, но все эти неудобства отходили на второй план потому что держать в объятиях Лауру как наркота. Ты не замечаешь ничего, кроме легкого подрагивания хрупкой фигуры, ее томительного запаха и утихомирившегося дыхания, которое почему-то очень щекочет грудь в вырезе рубашки.

– Я бы дала тебе сегодня, – произнесла обиженно. Я усмехнулся в темноту.

– Ты нужна мне вся. На меньшее я не согласен.

– Разве секс – это меньшее? – она удивленно отстранилась и заглянула в мои глаза, хотя в темноте я смог разглядеть лишь очертания контуров ее лица.

Кивнул.

Твоя душа. И твое сердце. Вот что мне на самом деле нужно.

– Ты и правда шизанутый, Рус, – она уютно устроила голову на моем плече и запустила ладонь в вырез рубашки, согревая кожу своим прикосновением. – На всю голову.

Мои пульс постепенно успокоился под ее ладонью и присмирел. Меня тоже начало клонить в сон, и когда рука на груди ослабла, я понял, что Лаура уснула, пригревшись на моих коленях.

Аккуратно поднялся и унес ее в спальню, опуская поверх покрывала.