— Ну, — пожала плечами она. — Тогда я скажу, что это глупо! Ты — звезда! Все собравшиеся там люди хотят тебя. Уж не знаю, как ты, а я в тебя верю! И не могу даже допустить такой мысли, что у тебя что-то не получится!
Он слушал ее воркование с полуприкрытыми веками.
— Да? — его губы растянулись в ухмылке, но не искренней. — Ты и своего Ромео так уговаривала? Или в его случае просто словами не обходилось?
Джулия стиснула зубы и выпалила:
— Придурок!
Сказанное закрепилось звучной пощечиной. Блайд стерпел боль, уставившись на наглую девчонку. В гробовой тишине гримерной слышно было, как синхронно, со скрипом, отвисают челюсти свидетелей этой сцены. С минуту пара не шевелилась, прожигая друг друга взглядами. Затем терпение багровеющей девчонки лопнуло. Она оттолкнула от себя парня и выскользнула в коридор, громко хлопнув дверью. Эрик устало опустил голову.
— Что ты?.. Зачем ты?.. — все вопросы пришедшего в себя Роба обрывались на середине, пока он не собрался с духом и не смог выговорить: — Что ты ей сказал?
Музыкант обернулся, но друга проигнорировал. Он обратился к Ларе.
— Можно тебя попросить? — устало протянул Эрик. — Набери ее номер и заставь вернуться!
Женщина опустила дочку на пол, потянулась за телефоном.
— Почему сам этого не сделаешь? — не понимала Лара.
— Она трубку не возьмет! — буркнул Блайд, не смущаясь пристального внимания коллег, Эвридики и прочих.
— Мам, — дернула за штанину женщину Маргарет. — Тетя Джулия рассердилась на дядю Эрика?
— Да, малыш! Пойди лучше к папе, а я поговорю с Джули! — искоса поглядывая на Блайда сказала Лара.
Зал был полон. Любимого певца фанаты встречали аплодисментами, воплями и громкими: «Я хочу от тебя детей!». Блайд оглядел толпу, проверил микрофон, поздоровался с собравшимися ради него людьми, и бросил взгляд за кулисы. Позади алчно следящей за всеми его жестами Эвридики стояла Джулия. Но на певца даже не смотрела. Она развернулась к жене басиста в полоборота и о чем-то увлеченно болтала. Маргарет держала ее за руку, приплясывая рядом с девушкой. Обиженная Эвридика умудрилась своей стройной худощавой фигуркой заслонить ему обзор. А он просто отвернулся, вернувшись к зрителям. Позже, когда певец изредка поглядывал в сторону, видел смеющуюся, танцующую рыжую девчонку. Она нашла себе занятие, веселясь с Ларой.
— Из-за чего ты припечатала Эрику по лицу? — заинтересовалась Лара, следя за воодушевленным мужем на сцене.
— Потому что он — кретин! — коротко ответила ей Джулия и тоже полюбовалась басистом, после чего опять отвернулась. — Иногда добрый, замечательный… А в следующую секунду его просто клинит. В такие моменты я жалею, что нет ничего увесистого под рукой.
— Как сегодня? — рассмеялась женщина.
Украинка только кивнула и тоже была не прочь посмеяться, но нечто заставило ее стереть улыбку, обернуться к сцене и даже обойти Эвридику, чтобы убедиться…
Блайд держал в руках акустическую гитару. Его пальцы скользили по струнам, мягко перебирая их, извлекая нежный знакомый звук. Эту мелодию Джули уже слышала, не так давно. Поздно вечером, в квартире музыканта, когда он сидел, склонившись над ее блокнотом. Красивую лирическую песню знала только одна она, и Эрик бросил мимолетный взгляд в темноту закулисья. Удостоверившись, что девушка обратила внимание и слушает, парень обратился к залу.
— Эта мелодия родилась благодаря одной музе со вспыльчивым характером. Хотите послушать всю песню?
На его вопрос толпа отозвалась довольным воплем, требуя от идола обещанного подарка в виде новенькой композиции. И Блайд взял голосом первые ноты, заметив, как расцветает светлая улыбка на лице притаившейся у самого края сцены украинки. Она наслаждалась милозвучием, теша себя мыслью, что поет он сейчас только для нее. В принципе, так оно и было. А исполнив композицию, Блайд объявил минутный перерыв и скрылся за кулисой. Приняв порцию поцелуев от Эвридики, обхватившей его за шею, певец аккуратно отстранился и прошел к Джулии. Расторопная Лара подсунула девушке в руки бутылочку с водой, которую та передала Эрику.
— Прощен? — коротко поинтересовался парень, сделав глоток.
— Оригинальный способ, но я еще не решила! — коварно ухмыльнулась она.