Читаем История одной жизни полностью

Рыба – Либа. У меня периодически начинался нервный тик. Проявлялось это вздрагиванием век и частым морганием. Возможно, из за зрения в -4, я просто не четко видел всякие машинки, животных и прочих на картинках. Поэтому и думали плохое, как будто я не понимаю где машинка, где животное. Вспоминать же как со мной занималась мать, это слишком долго и больно. Мы учили буквы. Я помню с каким отчаянием я учился правильно держать ручку. До сих пор могу воспроизвести телесные ощущения. Как у меня не получалось и как показывала как правильно. Несмотря на казалось бы яркие события, в основном всё забылось. Помню тетрадку, промокашку, залитую слезами. Одна ошибка это 4, две ошибки это 3. Ошибся третий раз – переписывай тетрадь заново! И кто бы что не говорил – слёзы на промокашке не дают мне право думать, что домашнее обучение далось мне без нервных потрясений. Эти крючёчки, закорючки, заучивание не нужных в жизни стихов и классических книг… Не удивительно, что читать книги самостоятельно я стал лишь много позднее, да и то, по любимой игре ведьмак. Туда же, в ту эпоху я отношу воспоминания о молоке, твороге и манной каше. Возможно это было и на много раньше, сейчас уже едва разберёшь. Важно то, что молоко, которое мне как то дали из магазина или коровы вызвало у меня рвотные позывы. Я перестал пить молоко. В детстве пил козье, но не парное. Туда же и творог, правда я понятия не имею почему, но я никогда его не любил и старался не употреблять. По сей день такое осталось. А манная каша, по крайней мере один раз точно, была выкинута мне за шиворот. Видимо я очень не любил есть некоторые блюда. Так или иначе, я получал хорошие оценки по всем предметам, кроме математики. Особенно в начальных классах. По музыке у меня всегда были одни пятёрки. С настальгией вспоминаю, как меня вызвали петь "град и стужа за окном". И у меня это отлично получилось. Позже, "благодаря" новому учителю я начал сильно отставать по математике. И до конца школы оставался в этой области среди аутсайдеров.

По этой причине я покинул школу после 9 класса. Мать же, чтобы за мной присматривать пока я учился в начальных классах, пошла уборщицей в ту же школу. Какие мотивы были я только предполагаю, но факт остаётся фактом. Наверное я оставался одним из последних детей, кого родители забирали со школы, а не шли домой самостоятельно. В школе со мной тоже никто не хотел особо играть и дружить. Ни в настольный футбол я не дожидался очереди,а когда дожидался свободного стола, никто не хотел составить мне компанию. Ни в столовой ко мне никто не хотел садиться, и я ясно помню, что сидел я одинокий за столом подальше от всех остальных. Кроме всего прочего, я был последний по списку почти всегда. А если оказывался в числе первых в очереди, то путём манипуляции "уступи мне место, а я тебе" я оказывался последним. Со школы ещё одно раннее воспоминание, хотя скорее образ: я на продлёнке, несколько человек дописывают домашнее задание. И я сижу за партой в одиночестве. На перерыве делать нечего, в основном погружён в свои мысли. Уходил я оттуда одним из последних, что то не получалось, где то приходилось ждать пока мать закончит смену. Помню как сижу на скамейке, напротив входа в школу. И надолго запомнились те расписные окна, с рисунком из пазлов. Денис – мой враг со школы, всячески унижал меня и был зачинщиком большинства драк. Я же в свою очередь, не умело дразнил его, за что получал периодически. А ещё я летал. Нет, не так, как летают птицы, а совсем по другому. Я воображал себя роботом, и ещё кем то. Терминатором, точно не помню. Меня считали шизанутым, и не спроста. Я буквально бегал по коридорам, растопырив руки, воображая будто у меня крылья, мотор. Образ встаёт перед глазами – я прихожу в школу, надеваю сменную обувь, а мысли у меня будто я робот какой, и самовосстанавливаться умею. За это на улице меня прозвали НЛО.

НЛО, кричала на меня одна девчонка с улицы… И даже под конец школы, когда никто уже не называл меня так, она всё ещё обзывалась… Под конец школы, видя как я рьяно набросился на Дениса в очередной драке, кто то из парней по старше назвал меня волкодавом. Так прозвище перекочевало в училище, поскольку там учились несколько моих одноклассников. Что же до драк, у меня есть что вспомнить. Первая драка случилась ещё в первом или втором классе.

Хотя это нельзя назвать дракой, просто была отсталая девочка, у которой как говорили воняли руки. И вот как то раз она мне суёт ботинок под нос и говорит: "на, нюхай тапок"

А я возьми да и ударь ее кулаком. Вызвали родителей в школу. В итоге меня отсчитали и заставили попросить прощения. Вполне возможно, что я поверил – нельзя драться. Так в основном в будущем сдачи никому и не давал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное