История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers)

Чем более угрожающим становилось внешнее положение Святой Земли, тем больше она позволяла терзать себя внутренними войнами. Чтобы устранить Фридриха II, бароны королевства Иерусалимского передали корону королеве Алиции (Алисе) Кипрской, дочери Изабеллы Иерусалимской и Генриха Шампанского, но это было опротестовано партией Гогенштауфенов. И когда в 1258 г. большая часть франкских сеньоров, орден Храма, пизанцы и венецианцы признали Гутона II Кипрского, внука Алисы, иерусалимским королем, генуэзцы, испанцы и рыцари ордена госпитальеров высказались за Конрадина, внука Фридриха II. Здесь наблюдается крайняя путаница в международной политике эпохи, ибо поступок этот сделал тамплиеров союзниками венецианцев — гибеллинов в принципе, но пользовавшихся благоволением патриарха Иерусалимский Якопо Панталеони, которому предстояло взойти на Святой престол в 1261 г. под именем Урбана IV. «В его время разразилась великая война между венецианцами и генуэзцами, из-за которой город (Акра) был почти разрушен, а он поддерживал венецианцев».[471]

Тома Берар, новый магистр ордена Храма, поначалу попытался уклониться от спора, и окончательное его вмешательство напоминает скорее полицейскую операцию. В 1258 г., в ходе атаки с моря пятью десятками генуэзских кораблей на порт Акры, пизанцы и венецианцы не осмелились подняться на галеры, опасаясь увидеть свои кварталы занятыми генуэзцами Акры и их союзниками госпитальерами:

<…> От какового дела они пребывали в великой нерешительности и страхе; и они побеседовали об этом деле с графом Яффы (Жаном д'Ибеленом), который посоветовал им сходить к магистру ордена Храма Тома Берару, а названный магистр жил у рыцарей Святого Прокаженного (Лазаря), дабы оказаться за пределами битвы и метательных орудий, поскольку Дом ордена Храма стоял слищком близко от пизанцев.

Граф Яффы, консул Пизы и бальи Венеции поговорили с магистром о своем деле по поводу уже слышанного вами, и упомянутый магистр пообещал, что пришлет им столько братьев и прочих конных и пеших воинов, чтобы сохранить их улицы и дома, пока на море будет идти сражение; и как он сказал, так и поступил; и тут же братья вскочили на лошадей, (а с ними) послушники, местная пехота и прочие, и отправились с поднятым знаменем охранять две улицы пизанцев и венецианцев; и когда они проходили, генуэзцы земли (Палестины) подумали, что они выступают против них, и подняли крик и стали охранять (свою) улицу.

[472]

При подобных обстоятельствах на магистра ордена Храма легла возросшая ответственность. Два последних главы Дома на Востоке, Тома Берар и Гийом де Боже, оказались на высоте своего призвания, хотя им становилось все труднее при непрерывных катастрофах, изматывавших Святую Землю, и возрастающем безразличии западных властителей.

В обвинениях на процессе содержались смутные подозрения относительно неподкупности Тома Берара. «Орден Храма испортился именно в его магистерство». Но ценное свидетельство каталонского устава (барселонский манускрипт), датированного этими годами, раскрывает строй ордена Храма как подобие основательно налаженной конституционной монархии, где генеральные капитулы, и даже обычные капитулы командорств, ревностно блюли добрые порядки и обычаи Дома, а сам магистр держал своих рыцарей крепкой хваткой.

Другой сборник орденских документов, «Установления», сохранился в двух манускриптах, парижском и римском, и также датируется временем магистерства Тома Берара, свидетельствует, как и каталонская версия, заботу о систематизации беспорядочного материала статутов. Возможно даже, что прекрасный манускрипт «Установлений» из Национальной библиотеки в Париже, содержащий первоначальный устав, свод, монастырские статуты и «Установления», был переписан по приказанию магистра. Ибо многоязычные каракули, обнаруживаемые на форзаце, с немалой вероятностью указывают на то, что манускрипт был переписан в Сирии — единственной стране, где свободно говорили на провансальском, каталонском и немецком языках.