История Османской империи. Видение Османа

26 мая 1659 года имперский штандарт был вынесен из внутренних покоев дворца Топкапы и установлен за Воротами Блаженства, которые служили границей между закрытой территорией дворца и землями общественного пользования. В течение всего следующего месяца султан, его мать, а также его визири и войска переправлялись в Ускюдар и 30 июня с большой помпой отправились в город Бурсу, где находился погребальный комплекс династии. Двигаясь неспешной поступью и совершая по пути продолжительные остановки, они прибыли туда 29 июля. Во время восстания Абаз Хасан-паши Бурса находилась в большой опасности, поэтому во время пребывания султана в этом городе его жители выражали свое ликование и подобострастие. Между тем правительство продолжало заниматься своей обычной деятельностью: производились новые назначения и отправлялось правосудие по мере того, как людей, принимавших участие в мятеже, направленном против Кёпрюлю Мехмеда, увольняли. Султан назначал казни техжителей Бурсы, которые снабжали армию Абаза Хасана, когда она наступала на Стамбул. Продемонстрировав свою абсолютную власть, султан посетил гробницы своих предков, подчеркнув свою законнорожденность и благородство происхождения, а его божественное право помазанника было подтверждено, когда священный плащ Пророка был выставлен напоказ, что стало кульминационным моментом ночной церемонии.

Временное пребывание монарха в Бурсе было только началом процесса продвижения людей, которыми Кёпрюлю Мехмед планировал окружить султана. Из Бурсы они направились к проливу Дарданеллы. Недавние морские сражения с венецианцами показали, что крепости на противоположных берегах пролива, построенные еще в середине XV века султаном Мехмедом II, не являются достаточным препятствием для прохождения современных парусных судов. По словам Мустафы Наима, каждый год тридцать или сорок венецианских кораблей вставали на якорь за пределами досягаемости пушек этих крепостей и блокировали Проливы. Другие суда, входившие в Проливы со стороны Эгейского моря, не знали о присутствии этих кораблей и попадали в засаду. Незадолго до того, как ее убили, наличие этой проблемы признала предыдущая валиде-султан, Кёсем. Она назначила архитектора, которому поручила изучить возможность строительства артиллерийских батарей на противоположных берегах пролива, западнее уже существующих укреплений, ближе к выходу в Эгейское море. Задуманный Кёсем проект строительства новых укреплений успешно продвигался вперед в годы регентства Турхан Султан, и ко времени ее приезда, то есть к исходу сентября 1659 года, строительство фортификационных сооружений было завершено, за исключением обращенных к морю участков. Из Дарданелл монарх со свитой направился обратно в Эдирне. Когда почти два года спустя строительство укреплений было полностью завершено, султан и его мать снова отправились в Проливы, чтобы в торжественной обстановке оценить проделанную работу. Вот как описывает это событие его наперсник, Абдурахман Абди-паша, который написал поэму, чтобы запечатлеть «милостивый дар матери султана Мехмед Хана Гази»:

Построив две крепости друг против друга с обеих сторон [Проливов],

Спасла она земли людей правоверных от набегов неверных врагов.

С таким изяществом заполнить море с двух сторон,И сделав похожими его берега, заново Проливы создать.

30 сентября 1661 года Кёпрюлю Мехмед-паша умер в Эдирне после болезни, которая продолжалась несколько месяцев. Как и Турхан Султан, он был щедрым благотворителем. Его пожертвования были логическим следствием его образа жизни и той роли, которую он сыграл в подчинении Османской империи недавно завоеванной ею территории. Самые разнообразные пожертвования он сделал на острове Бозкаада, отвоеванном у венецианцев в самом начале его пребывания на посту великого визиря. Там он построил две мечети, школу, караван-сарай, баню, кофейню, конюшню, девять мельниц, водяную мельницу, пекарню и 84 лавки. Однако служившие источниками доходов не приносили достаточной выручки, чтобы производить выплаты и осуществлять благотворительные работы, поэтому, чтобы компенсировать недостачу, Кёпрюлю Мехмеду было пожаловано некоторое количество деревень и другие источники получения доходов в сельской местности, в том числе средства, получаемые с налогообложения двух деревень острова Лемнос, отвоеванного им у венецианцев вскоре после Бозкаады.