История Османской империи. Видение Османа

Сербское восстание нашло отклик в Австрии, поскольку население ее граничивших с турками балканских провинций преимущественно было славянским и православным. Австрия была католической империей, и обеспечение лояльности населения, считавшегося католической церковью схизматиками, было вопросом особой важности для Вены, опасавшейся, что «их вера [заставляет] их искать защиты у русского царя». Освященный веками компромисс между католическим правительством и православными подданными, примером которого была униатская церковь (адепты которой признавали папу римского своим духовным владыкой, но сохраняли православную литургию и обряды), теоретически еще сохранялся, но каждый раз, когда угроза османского завоевания ослабевала (например, в 1718 году после заключения Пожаревацкого договора), католическая церковь получала большую свободу действий, и тогда православные христиане подвергались преследованиям, их свободы, связанные с вероисповеданием, еще больше урезались, а беженцы, которые после войны переходили границу и перемещались на север, возвращались в свои прежние дома, находившиеся на территории Османской империи. Так повторялось снова и снова: например, незначительное участие Австрии в войне 1737–1739 годов привело к очередной волне репрессий против православного населения, в которых на сей раз приняли участие иезуиты, и принудительным обращениям в католичество, одного слуха о которых было достаточно для того, чтобы начались волнения в приграничных областях и возобновились побеги на османскую территорию (и провоцируемые русскими агентами побеги на российскую территорию). К 70-м годам XVIII столетия проходившая через Балканы граница Австрии с Османской империей представляла собой находившуюся под строгим контролем укрепленную линию, протянувшуюся от Адриатики до Карпат. Но когда Россия активизировала свое участие во внутренней политике этого региона, удерживать границу под контролем стало более чем проблематично. Император Иосиф II лелеял надежду, что политика религиозной терпимости и заключенный в 1788 году союз Австрии с Россией обеспечат лояльность православных подданных, а его преемник, Леопольд II, в период с 1790 по 1792 год отменил все законодательные акты, которые их дискриминировали.

Восстание сербов не только заставило вновь усомниться в лояльности православных подданных Австрии, но и воскресило призрак славянского национализма, объединявшего православных славян с их католическими собратьями в южной Венгрии, Словении и Хорватии, которые были недовольны тем, что Австрия не вмешалась на стороне восставших, и при любой возможности помогали своим братьям-славянам. Теперь австрийское правительство было озабочено тем, что своекорыстные интересы общности южных славян могут вступить в противоречие с их религиозной разобщенностью, тем самым поставив под сомнение лояльность даже тех католиков-славян, которые защищали южные рубежи империи Габсбургов, там, где она граничила с Османской империей. У турок тоже было много причин опасаться тех, кто заявлял о славянской общности.

На протяжении XVIII столетия православные дунайские княжества (расположенные в нижнем течении Дуная, между Османской и Российской империями) привлекали к себе все более пристальное внимание России по мере того, как войны, в которых участвовали турки, Россия и Австрия, постепенно ослабляли влияние Османской империи в этом регионе. В силу сложившейся традиции правящая элита этих княжеств выдвигала своих кандидатов на пост князя-правителя, но система рухнула в 1711 году, после того как на сторону Петра Великого перешел молдавский князь Дмитрий Кантемир, который надеялся на то, что в ходе войны 1710–1712 годов Россия одержит победу над сюзереном Кантемира, султаном Ахмедом III. Князь Валахии Константин Бранковяну (последний правитель этого княжества, выдвинутый местной элитой) не стал оказывать помощь Петру на Пруте. Вместо этого он передал имевшиеся у него запасы османской армии, но впоследствии пал жертвой честолюбивых замыслов преемника Кантемира в Молдавии, Николаса Маврокордато (отец которого Александр был одним из тех, кто принимал участие в заключении Карловицкого договора), и в 1714 году был казнен в Стамбуле вместе со своими четырьмя сыновьями и советником. Их головы были выставлены напоказ перед воротами дворца Топкапы. После этого в истории княжеств наступил длившийся столетие «фанариотский» период, когда греки, выходцы из богатой и влиятельной купеческой и банковской общины стамбульского района Фанариот (который по-турецки назывался «Фенер» и в котором с 1587 года находилась резиденция православного патриарха), стали предпочтительными кандидатами на посты князей-правителей, осуществлявших свои полномочия и окруженных великолепными дворами в Яссах (Молдавия) или в Бухаресте (Валахия).