История Османской империи. Видение Османа

Оскорблять и унижать неверных в их облачении, одежде и фасоне платья согласно мусульманскому закону и имперскому правовому акту. Впредь не позволять им садиться на лошадь, носить соболий мех, шапки из собольего меха, атлас и бархат. Не позволять их женщинам носить мохеровые головные уборы, отделанные парчой и вуалью. Не позволять неверным и евреям ходить как мусульмане и носить такую же одежду. Таких задерживать и изгонять. Не теряя ни минуты, приступить к исполнению указа, который я таким образом обнародовал.

Программа общественных преобразований Мурада нашла горячего сторонника в лице харизматического проповедника Кади-заде Мехмеда. В 1631 году этого уроженца городка Баликесир, на северо-западе Малой Азии, назначили проповедником мечети Айя София (что было самым престижным назначением такого рода в империи). По случаю дня рождения пророка Мухаммеда, который тогда выпал на 16 сентября 1633 года, в мечети султана Ахмеда в присутствии Мурада IV были прочитаны две проповеди. Первую читал проповедник, который во время пятничных молитв регулярно читал проповеди в этой мечети. Это был почтенный Хальвети, шейх Эбюльхайр Мекдеддин Абдулмесид, также известный под именем Сиваси-эфенди. Вторую читал Кадизаде Мехмед. По утверждению Катиба Челеби, Сиваси-эфенди попытался упредить реплики своего соперника, подвергнув осмеянию выдвигаемые им идеи, но резкое осуждение Кадизаде Мехмедом всех новшеств, введенных в религиозную практику и веру, а также в общественное поведение, глубоко взволновало измученную волнениями последних лет паству.

Вознеся молитвы Пророку, толпа покинула мечеть и произвела облавы в тавернах города, причем султан даже не пытался этому воспрепятствовать. Как раз во время этого критического противостояния он повелел закрыть и снести кофейни во всей империи, сделав исключение только для Египта, Мекки и Медины. Это вполне привычное для Стамбула столкновение встревожило жителей города. Правящие круги стали опасаться того, что надвигается очередной мятеж. Мурад распорядился закрыть и таверны. Табак, таверны и кофейни были неразрывно связаны, и если оставить в стороне экономический аспект, то введенный Мурадом за несколько месяцев до этого запрет на табак можно считать не только попыткой пресечь употребление вредного растения, но и мерой, направленной против той неконтролируемой сверху жизни, которую его подданные вели в кофейнях и тавернах. Теперь он перешел к более решительным действиям. Султан Мехмед III содействовал открытию кофеен в крупных городах империи, за исключением Стамбула, желая дать людям место, где они могли бы отдохнуть. Ахмед I, напротив, повелел их закрыть, но этот запрет не удалось ввести в действие.

Дебаты между новаторами и фундаменталистами давно были яркой чертой исламской интеллектуальной жизни, а продолжавшееся на протяжении всего семнадцатого столетия господство аскетической морали (насаждаемой движением Кадизадели, названным так в честь Кадизаде Мехмеда) опиралось на консервативное направление в исламе, представленное жившим в эпоху правления султана Сулеймана ученым Мехмедом Биргеви. Он написал несколько трактатов, посвященных вопросам общественной и личной нравственности, и способствовал усилению аскетической составляющей религиозной доктрины. Пытавшиеся найти неиспорченный ислам, очищенный от новшеств, которые начали вводить еще при жизни Пророка, члены движения Кадизадели в качестве критерия использовали работы Биргеви.