История папства

«Города вовсе не имеют стен, дома в большинстве своем строятся без скрепляющего камни раствора, крыши в деревнях сделаны из дерна, а грубый вход закрывается бычьей шкурой. Простой народ, бедный и неотесанный, питается преимущественно мясом и рыбой и в качестве закуски хлебом. Мужчины роста небольшого и отважны, женщины светловолосы и привлекательны, а также к любовным делам расположены: женские поцелуи значат там меньше, чем в Италии пожатие руки… Ничего нет более приятного для слуха скоттов[196]

, чем поношение англов…

Тогда… Эней скрытно под видом торговца отправился из Скоттии в Англию. Там есть река, берущая начало на высокой горе, которая разделяет земли. Он ее переплыл на плоту и к исходу дня, завернув в большую деревню, остановился в крестьянском доме и там отобедал с местным священником и хозяином. К столу подавалось много закусок и кур, и гусей, но совсем не было ни хлеба, ни вина. Все женщины и мужчины деревни сбежались тогда словно на чудо и, как наши имеют обыкновение разглядывать эфиопов и индусов, так и Энея, изумленные, пристально разглядывали, расспрашивая священника, чей он, для чего прибыл, сведущ ли в христианской вере…

Когда затянувшийся обед приблизился ко второму часу ночи, священник и хозяин, спеша уйти со всеми детьми и мужчинами, оставив Энея, сказали, что они бегут в некую башню, удаленную на большое расстояние, опасаясь скоттов, которые ночью во время морского отлива обычно переправляются через реку и занимаются грабежом. И с собой ни Энея, несмотря на его многочисленные просьбы, ни в какую взять не пожелали, ни даже кого-нибудь из женщин, хотя красивые девушки и матроны там имелись в немалом числе, ибо, не считая бесчестье злом, были уверены, что враги не причинят им никакого зла. Таким образом, остался Эней один с двумя слугами и проводником среди сотни женщин…

По прошествии же значительной части ночи две молоденькие девушки уже отяжелевшего ото сна Энея отвели в устланную соломой комнату, чтобы по местному обычаю лечь с ним, если их об этом испросят. Однако Эней, погруженный в мысли не столько о женщинах, сколько о разбойниках, которые, как он опасался, вот-вот придут, ропщущих девушек отослал, страшась, что, совершив грех, понесет наказание за проступок тотчас, как явятся грабители. И так остался он один среди коров и коз, которые, тайком выхватывая солому из его подстилки, вовсе не давали ему спать».