История передачи Драгоценного Учения Лайя-йоги

Он становится свободным от всех ограничений, ибо весь мир – игра его ума, неотделимого от Бога.

«Когда йог достигает этого Всевышнего Атмана, он выходит за пределы предписаний и запретов, содержащихся в священных писаниях.

В ничего не разделяющем уме такого йога нет никакого представления о чистоте или нечистоте, и в нем не может возникнуть никакая плохая мысль. Для него разрешено все, что запрещено для других, потому что он – вне всяких правил».

«Авадхута Гита», гл.2,39

Как здесь не вспомнить христианского святого блаженного Августина: «Возлюби Бога и делай, что хочешь».

Глупцы, пытающиеся понять, ограничить в своих представлениях авадхуту, наложив на него свои проекции, сталкиваются с бесчисленными парадоксами, когда бесконечность, играя, проявляется через конечную форму тела авадхуты и вводит в заблуждение окружающих силой своего очарования (майей).

Авадхута – это живой носитель парадоксального сознания, он может как раздавать благословения верующим и благочестивым, так и шокировать тех, кто привязан к имени и форме.

Каждая религия, школа, философская система имеет четко очерченные границы религиозной философии, этики, поведения, методологии ради того, чтобы быть понятной и приносить пользу другим в рамках этих границ, но когда реализована Сахаджья, естественная природа Реальности, это перестает быть актуальным, ибо лодка учения сделала свое дело – доставила на другой берег. Теперь можно идти на своих ногах.

«Цель йогов невыразима, поскольку то, чего они достигают, не является объектом. Зная это, невозможно вообразить никакого конкретного пути йогинов».

«Авадхута Гита», гл.2.28

Для святого мудреца на пути Сахаджьи мир подобен иллюзии, это проекция его «Я», здесь все становится неограниченным, естественным, спонтанным, самоосвобожденным, три свободы играют в теле, уме и пранах йогина.

Созерцание продолжается без усилий, все методы становятся игровыми, все концепции – самоосвобожденными в естественной природе осознавания.

«Мы, авадхуты, совершенно безразличны ко всему, от следования религиозным предписаниям, до Освобождения. Ни привязанность, ни непривязанность не имеют ничего общего с нами. Только в воображении схоластов присутствуют такие представления».

«Авадхута Гита», гл.7.14

Путь продолжается, но теперь это не путь человека, а игра, танец божества, он подобен порыву ветра, течению реки, полету облаков, пению ветра внутри полого бамбука.

Целью, идеалом на пути Сахаджьи является не просто становление святым мудрецом, духовным подвижником, а сиддхом-авадхутой, обладающим множеством тел, живущим во множестве реальностей и играющим с ними. Йогин, творящий новые вселенные подобно самому Брахме или самому богу Шиве, превзошедший все ограничения кармы, времени и пространства, тот, кто находится по ту сторону добра и зла, славы и поношения, по ту сторону от любых понятий, которые выдумывает обусловленный  ум, является идеалом традиции Сахаджья.

Как правило, авадхута исповедует живую, «прямую» философию недвойственности в действии, в поведении, он играет в полной свободе от кармы, пребывая в созерцании вне концепций, за пределами философских теорий, доктринальных ограничений и слов.

В «Маханирвана-тантре» (гл.8.11) говорится, что «сумасбродный» образ жизни авадхуты сопутствует кали-юге – нынешней темной эпохе, а образ жизни саньясина соответствовал предыдущей эпохе, когда устои Дхармы были еще крепки.

«В период кали-юги требуются более действенные средства для Пробуждения людей ввиду их общей невосприимчивости к сакральной стороне жизни. Шоковая терапия «безумной мудрости» оказывается, посему, предпочтительней кроткого примера отрешившегося от мира аскета-саньясина».

Георг Ферштайн, современный исследователь йоги. Один из ранних текстов йоги «Сиддха сиддханта паддхати» содержит множество строк, описывающих авадхуту. В них говорится о его способности вживаться в любую роль, подобно тому, как хамелеон, меняя окраску, приспосабливается к любым условиям, порой он ведет себя подобно царю, а иногда – подобно аскету или нагому отшельнику.