История Персидской империи

Но если Евдокс и не был таким великим астрономом, как Демокрит, его слава заслуженна, потому что он был непосредственным предшественником Евклида. В настоящее время трудно сказать, в какой степени его появлению способствовали египтяне или даже вавилоняне. Мы обнаружили математиков на Востоке столь недавно, что мы еще находимся в состоянии удивления при виде их достижений, а история математики на Востоке — в гораздо меньшей степени оценка их вклада в греческую математику — еще в будущем.

Подобно предшествовавшему ему Демокриту, Евдокс был эрудитом, который взял почти всю сферу знаний в качестве поля своей деятельности. Он проложил путь для выдающегося научного гения древности Аристотеля. Если в его собственных трудах и работах его учеников суммированы все знания его предшественников, то величайшим вкладом Аристотеля является та прочная база, которую он создал для еще более великих открытий начала эпохи эллинизма.

Глава 32

РЕЛИГИИ УГАСАЮЩИЕ И ЖИВЫЕ

Религиозный синкретизм

Набуриманни и Кидинну заслуживают быть в первых рядах в истории чистой науки, но нам не следует приписывать им современную «научную философию». Такое отношение было возможно только у греческих философов-агностиков, которые при этом были впереди своего времени. Консервативные Афины в ответ изгнали Анаксагора за преподавание астрономии. Испытывая отвращение к своей былой неортодоксальности, Сократ заявил, что астрономические данные бесполезны, дерзостью является изучение того, что бог не предназначил для понимания человека, и что попытка объяснить механицизм богов — просто безумие.

Вавилония была даже еще более консервативна — на самом деле настолько консервативна, что так и не поняла, что возможен конфликт между наукой и богословием. Набуриманни и Кидинну были прежде всего жрецами; их жизнь была посвящена служению богу луны, богу солнца или другим божествам, воплощенным в небесных телах. Они поклонялись этим богам, осуществляя обряды, предписанные со времен далеких предков. Когда они обратились к более практическим вопросам «научной» астрономии, они не сознавали своей «дерзости»; их единственной целью было понять сам этот механицизм богов, что осудил Сократ, и тем самым буквально объяснить «пути» богов людям.

На фоне огромного научного движения вперед религия вавилонян продолжала оставаться на одном месте. Письма, административные распоряжения и деловая документация показывают, что в храмах все шло без изменений; единственное, что доставляло им беспокойство, — все возрастающий контроль за их собственностью со стороны правительства. Храмовые жрецы переписывали древние литературные произведения религиозного содержания до буквы. Бел-Мардук сохранял свои древние почести до тех пор, пока Ксеркс не уничтожил Эсагилу за подстрекательство к восстаниям в Вавилоне. За одно поколение культ был восстановлен, хотя и в более ограниченном виде. Ану и Богоматерь в Уруке, Шамаш в JIapce и Сиппаре, Энлиль в Ниппуре и Набу в Борсиппе получали почести с долей былой роскоши. К тем же самым богам обращались с теми же словами, монотонно повторяя имена великих фамилий.

В долине Нила та же самая картина, усиленная лишь тем фактом, что Египет больше не был политически независимым государством, а египетские правители стремились и имели возможность восстановить храмы и вернуть культ. Тенденции возврата к старине, которые впервые появились в Саисский период, продолжались, и до сих пор забытые божества, вроде Нейт в Саисе, вернули себе свое почетное положение. Другие немногие ссылки на иные части огромной империи указывают на схожую ситуацию для других этнических религий. И все же не покидает тревожная мысль, что, несомненно, статическая картина является таковой только благодаря нашему собственному невежеству — мы еще не увидели намеки на новые тайные движения, которые вскоре должны были появиться и оставить свой след в более поздние времена.

Личные имена могут рассказать историю о синкретических событиях. Еще в годы правления Артаксеркса I мы видим вавилонские документы, которые показывают нам, что многочисленные жители города почитают чужих богов. Среди них персидские Митра и Бага, арамейский Шамаш, еврейский Яхве, а также египетские Исида и Гармакис. Несомненно, в большинстве случаев эти боги сопровождают своих эмигрировавших приверженцев, но есть другие случаи, которые наводят на мысль об определенных изменениях в религии. Когда еврейский купец заменяет Набу или Мардука богом Яхве, это может быть просто синкретизмом — отождествлением одного бога с другим. Когда это случается неоднократно или когда отец-египтянин, поклоняющийся Гармакису, называет своего сына именем вавилонского божества, это начинает выглядеть как обращение в новую веру. И еще: отец признает Яхве, сын — вавилонского бога, а внук носит неопределенное иранское имя; здесь достаточно ясное доказательство того, как происходило смешение национальных религий.