История первобытного общества

До сравнительно недавнего времени вопрос о генезисе прибавочного продукта был более или менее прост. Представлялось несомненным, что его не только необходимой, но и достаточной предпосылкой на магистральном пути исторического развития был переход к производящему, а на тупиковом пути — к высокоспециализированному присваивающему хозяйству, так как они давали известный избыток производимой продукции. Считалось установленным, что простое присваивающее хозяйство по самому своему технологическому уровню не в состоянии дать регулярных излишков. Однако с середины нашего века полевые исследователи некоторых групп аборигенов Австралии и бушменов выступили с сообщениями, что изученные ими общества могут, но не хотят создавать регулярные излишки. В теоретической Этнографии Запада возникла концепция «первобытного общества изобилия». Вопрос был особенно заострен Э. Сэрвисом, а также М. Салинзом в работе «Экономика каменного века» и по имени последнего даже получил в современной науке название «парадокса Салинза».

Есть ли в этом «парадоксе» рациональное зерно? Концепция «первобытного общества изобилия» развернута на относительно узкой фактуальной базе. Исследовались лишь одна группа бушменов (кунг области Добе) и две группы австралийцев Арнемленда. Не исключено, что как раз эти группы оказались в особых условиях вследствие изменений баланса численности населения и обеспечиваемых данной природной средой жизненных средств в новое и новейшее время. Дальнейшие исследования истории этих групп и областей их обитания могут показать исключительность сложившейся ситуации, и тогда «парадокс Салинза» повиснет в воздухе. Но даже если эти дальнейшие исследования подтвердят полученные выводы, они никак не подорвут наших общих представлений о генезисе прибавочного продукта. Согласно марксистской точке зрения, социально-экономическое развитие определяется, прежде всего, развитием производительных сил. Прежде всего, — но не только. Мы знаем, что свое влияние на базис оказывают и естественная среда, и численность народонаселения, и надстроечные явления. Между тем если даже в области Добе и Арнемленде не был искусственно нарушен демографо-экологический баланс, их социально-экономические условия обладают определенной спецификой. Потребности бродячего охотничье-собирательского хозяйства не создают здесь стимулов для широкой кооперации усилий; общество в значительной степени атомизировано; его разрозненные группы малы и нестабильны; отсутствуют предпосылки для институциализации власти, а, следовательно, и для воздействия надстроечных явлений на базисные. Подробнее обо всех этих процессах речь будет дальше. В подобных условиях не могут возникнуть те тенденции, которые обычно намечаются с возможностью производства избыточного продукта, и сами эти тенденции остаются нереализованными. Иными словами, возникновение отношений эксплуатации, вопреки взглядам технологических детерминистов, не является автоматическим процессом. Таким образом, если даже фактуальная база «парадокса Салинза» подтвердится, этот парадокс окажется направленным не против историко-материалистического понимания процессов разложения первобытного общества, а лишь против их упрощенно материалистического понимания.

Итак, разложение общинно-родового строя было обусловлено, прежде всего, (хотя и не только) дальнейшим значительным ростом производительных сил. Особое значение в этом отношении имели успехи в развитии производящего хозяйства, так как в большинстве случаев только оно давало возможность обеспечить получение устойчивого, регулярного избыточного продукта и его превращение в прибавочный продукт.

Правда, как говорилось, этнографии известны народы, у которых разложение первобытного общества происходило на основе высокоразвитого охотничье-рыболовческого хозяйства. Таковы, в частности, индейцы Северо-Западного побережья Северной Америки, алеуты, некоторые народы Северной Сибири. Но подобных народов было сравнительно немного, и развитие у них значительного социального расслоения на основе присваивающего хозяйства объяснялось особыми обстоятельствами, например, изобилием рыбы или морского зверя. В целом подобные факты можно рассматривать как исключение, не меняющее общего правила.