История Первой мировой войны

Что касается долгого и медленного марша резервных дивизий, то здесь скорее была виновата плохая организация марша, чем малоопытность самих дивизий. Все это лишь увеличило несчастья, вызванные и так уже пагубными действиями главнокомандующего. Как заметил генерал Эдмонд, марш этих дивизий «напоминал попытку пропустить по улицам Лондона мчавшуюся пожарную команду, не расчистив ей пути и не регулируя при этом уличного движения». Безумие это увенчалось фарсом, когда на окраине Бетюна военный полицейский остановил 72-ю бригаду, так как командир бригады не имел пропуска для прохода через этот район.

Никогда, вероятно, молодые дивизии не бросались в решающий бой более глупо, с большими трудностями и в атмосфере величайшего непонимания обстановки всеми штабами. Этого достаточно, чтобы объяснить последующие неудачи этих дивизий, когда они наконец в 11 часов утра 26 сентября были брошены в запоздалую атаку. Этого достаточно также, чтобы опровергнуть поспешные суждения об их боевых качествах, которые тогда распространились и, как всякое позорное клеймо, смываются очень трудно. Не вызывает никакого сомнения, что дивизии эти не страдали от недостатка мужества, как и то, что плоды, которые могло дать это мужество, были подорваны отчасти малоопытностью этих частей, но главным образом малоопытностью их штабов.

Некоторые были склонны переоценивать препятствия, которые ставились действиям этой и других дивизий новой армии их неопытностью. Но в целом, за исключением некоторых отдельных батальонов, не создается впечатления, что регулярные дивизии в бою намного превосходили своими качествами новые. Зачастую они им даже уступали.

Боевая ценность части является редким качеством, ибо она — результат талантливого оригинального управления ею. Когда этого нет, то порыв необстрелянных частей выгоднее даже так называемого «опыта».

Отсутствие результатов более широко проводимого наступления французов южнее Ленса также повлияло на возможности британцев. Дело в том, что французы пошли в наступление только через 6¹

/₄ часа после своих союзников и даже тогда достигли крайне незначительного успеха, местами ограничиваясь простой демонстрацией. Горький опыт весны и лета, вероятно, привел командиров к сомнениям в возможности прорыва, в который Фош так твердо верил, а его настойчивые приказы просто аннулировались тихим саботажем на местах.

На порывы Фоша была наложена сверху узда, так как на второе утро операции Жоффр протелефонировал: «Двигаться осторожно». Вскоре за этим последовало другое предостережение:

«Остановите атаки 10-й армии; постарайтесь при этом избежать впечатления у британцев, что мы оставляем их одних продолжать атаки».

Такая перемена, вероятно, заключалась в том, что Жоффр теперь все свои надежды связал с наступлением в Шампани, которое в первый день дало обманчивое обещание развернуться в настоящий прорыв.

Стоит отметить, что частичный первоначальный успех атак в Шампани и в Артуа был обязан главным образом упрямому самообману Фалькенгайна, не обращавшего внимания на обилие предупреждений из многих источников и на поступавшие требования резервов. Всего лишь за два часа до того, как началось наступление, он заверял кайзера, что местные командующие армиями «слишком мрачно смотрят на вещи» и что французы не в состоянии атаковать.

Первые донесения утра 25-го числа обманули Хейга. Он переоценил достигнутый первоначальный успех и уже в 10:30 минут утра приказал выбросить вперед 3-ю кавалерийскую дивизию. Командир дивизии вскоре обнаружил ошибку Хейга, но тот, полагая, что конница уже ввязалась в бой, бросил вперед, как только ему удалось их заполучить, также 21-ю и 24-ю дивизии.

Пока дивизии эти подошли, обстановка изменилась, и обе передовые бригады оказались вынуждены закрепить фронт, выигранный начальной атакой. Хейг все еще надеялся прорвать нетронутую вторую линию обороны германцев. Для этого остальные части этих дивизий (4 бригады) продолжали двигаться вперед вне дорог и по незнакомой им местности. Марш затруднялся темнотой и дождем. Уставшие, голодные и не понимавшие ничего в окружающем, как и их командиры, войска были на другое утро брошены в атаку без эффективной артиллерийской поддержки и против укреплений, которые были теперь сильнее и крепче, чем первая линия обороны. Германцы не только получили подкрепления, но за ночь прикрылись густыми и широкими проволочными заграждениями. Атака сломалась перед этим нетронутым препятствием, а немногие уцелевшие повернули и бросились назад.