История Первой мировой войны

Военные постепенно и медленно признали ценность авиации. Ее сторонникам пришлось вести тяжелую борьбу, чтобы добиться признания авиации военными сферами. Пока итальянцы не использовали авиацию широко в 1911–1912 годах, действуя против турок в Триполитании, общая точка зрения военных кругов на нее была верно отображена комментарием генерала Фоша в обзоре «Circuit de l’Est»: «Это великолепный спорт, но для армии аэроплан ни к чему». Даже в 1914 году доля военной авиации была крайне мала, а применение ее — еще ограниченнее, чем на это рискнули пойти итальянцы за два года перед тем.

В первые месяцы войны визуальная разведка была единственной задачей, которая ставилась авиации. Не было и мыслей о воздушном бое или бомбометании. Германские армии во время своего вторжения во Францию тяжело расплатились за недостатки своей авиации и добываемые ею неверные разведывательные данные. Но английский Королевский Воздушный корпус дважды оказывал войскам неоценимые услуги, хотя через Ла-Манш во Францию было переброшено только 44 самолета. Однажды разведка раскрыла попытку противника охватить фланг британской армии у Монса, другой раз она обнаружила историческое отклонение Клука к Марне.

В сентябре сфера деятельности авиации была расширена. Ей было поручено наблюдение целей для артиллерии и задачи связи — сперва зрительными сигналами, а затем и при помощи радио. В сентябре попытались также производить фотографирование с воздуха, но ценность аэрофотосъемок была понята главной квартирой лишь в 1915 году. В марте была создана специальная камера для фотографирования с самолета. С этого момента аэрофотосъемка стала непрерывно развиваться. Серьезным препятствием явилась зависимость от захваченных у германцев линз для крупных камер.

В 1915 году была сделана попытка найти новый вид взаимодействия авиации с наземными войсками, но полностью применен он был только в 1916 году. Это было применение самолетов в качестве воздушного дозора, благодаря чему командиры получали сведения о действиях и положении своей пехоты и о том, откуда угрожают контратаки противника.

Применение авиации для этих целей обеими враждовавшими сторонами, равно как и желание помешать наблюдению противника, естественно привело к борьбе с вражескими наблюдателями, а это в свою очередь — к борьбе за превосходство в воздухе. Вначале в распоряжении летного состава имелись только винтовки и револьверы. Бои самолетов носили характер азартного и полного случайностей нового вида охоты. Но скоро на самолетах были установлены легкие пулеметы, хотя в боевые могли быть превращены только такие самолеты, у которых пропеллер находился сзади, так как иначе он мешал ведению огня из пулемета прямо перед собой.

В мае 1915 года немцы создали новый быстроходный самолет типа «Фоккер» — боевую машину, снабженную автоматическим прерывателем стрельбы, который позволял вести огонь из пулемета сквозь орбиту вращавшегося пропеллера без опасения повредить его лопасти. «Фоккеры» подбили большое количество британских машин и на время завоевали для германцев господство в воздухе.

Союзники ответили на эту угрозу не только новыми машинами, но и новыми методами действий. Самолеты-«истребители» были сведены в специальные эскадрильи, которые должны были вести поиск противника за линией фронта, позволяя, таким образом, разведывательной авиации и артиллерийским корректировщикам работать спокойно.

Этот метод наступательных дозоров с успехом был испробован французами под Верденом в феврале 1916 года, а затем развит британцами на Сомме, где в течение нескольких недель, благодаря новой технике авиации, немцы почти совсем были изгнаны из воздуха. Наступательный образ действий был расширен: теперь в сферу ударов попали и аэродромы противника. Это расширение напоминает историческое морское изречение, что «граница Британии — побережье противника». Еще в октябре 1914 года морская авиация Британии, действовавшая с бельгийского побережья, устроила ряд налетов на ангары цеппелинов в Дюссельдорфе и Кельне, уничтожив один цеппелин. Другой цеппелин был уничтожен в следующем месяце рейдом из Бельфора на Фридрихсгафен.

Хотя налетами на аэродромы, предпринимаемыми с 1916 года и позже, редко удавалось вызвать серьезные повреждения материальной части, однако, они оказывали значительный моральный эффект. Раньше пилоты, благополучно вернувшись на свой аэродром, знали, что на этот раз чаша испытаний ими полностью испита. Теперь же надо было считаться с новой угрозой — нападением на земле, а это переносилось хуже, когда не было нервного подъема, вызываемого полетом, и когда опасность грозила пилоту в невыгодной для него обстановке — на земле.