История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР (Часть 2)

Дорогой Климент Ефремович! Сейчас, как никогда, нам нужны бдительность, твердый порядок, сплоченность внутри страны. А между тем именно сейчас наши внутренние враги в контакте с врагами внешними стремятся расшатать наше единство, посеять панику, подорвать нашу политическую и моральную мощь. В планы врагов входят не только диверсии, шпионаж, но и насаждение бандитизма, воровства и хулиганства. В целях усиления охраны нашего государства, общественного порядка, беспощадной расправы со всеми, кто наносит ущерб нашей Родине и нашему народу, я прошу Вас внести на рассмотрение сессии Верховного Совета предложение о восстановлении смертной казни.

Инвалид Отечественной войны,

доцент Московского облпединститута Н. Лавров

8.III 53 г.

Многоуважаемый Климентий Ефремович! По случаю смерти Иосифа Виссарионовича и созыва сессии правительства народ и я в частности убедительнейше просим Вас добиться на сессии амнистии для заключенных многострадальных русских людей: 1) Осужденных по 58-й статье за одно-два неграмотно выраженных слова, и то в кругу близких или семейных людей. Людей, не имеющих образования и не занимавших ответственных работ. 2) Людей, осужденных за мелкие кражи. Таких людей осудили зверски, обездолили их семьи, вызвали гнев и подозрение народа даже к Сталину. Для ликвидации этой несправедливости мы просим амнистию, и народ будет рукоплескать Вам.

В. Петров

Радио "Свобода". Программа "История и современность.

Документы прошлого" / Под ред. А. Стреляного. 2000, 8 января

№ 2

Из интервью с К.А. Любарским об обсуждении

статьи В. Померанцева "Об искренности в литературе"

на механико-математическом факультете МГУ.

Весна 1954 г.

Эта статья вызвала всеобщий официальный гнев. Ее обсуждали и осуждали, были потоки читательских писем, и на Померанцева обрушился целый ворох всякой грязи. И вот тогда мы втроем, я и еще два студента тоже механико-математического факультета, написали письмо, которое было адресовано в редакцию "Правды" и в редакцию "Нового мира" в защиту Померанцева. Мы написали это письмо, и, кроме того, у нас родилась такая мысль, что хорошо было бы собрать под этим письмом коллективные подписи. Мы сделали это очень просто: мы сделали маленькие плакатики и расклеили их по новому зданию Московского университета на Ленинских горах. Там было написано, что такого-то числа, в такое-то время, в холле общежития, на таком-то этаже состоится обсуждение статьи Померанцева "Об искренности в литературе" и студенческого письма в связи с ней. На наше удивление, в назначенное время этот зал был буквально забит. Это был междуэтажный холл, где помещалось человек 70-80. Сидели очень тесно, на ручках кресел, как угодно. Вдруг из задних рядов встала некая дама, которая, как позднее выяснилось, была представительницей парткома Московского университета, Игумнова (фамилия запомнилась до сих пор), и стала прерывать буквально через каждые два слова; сначала просто прерывать, потом начала кричать, кого я представляю и т.д. Короче говоря, не дала мне говорить. Я сказал: "Вот видите, что же нам теперь собственно обсуждать? Вы же видите, как к нам фактически относятся и что с нами делают. Давайте прочитаем письмо и соберем подписи. И напишем еще одно письмо о том, что нас разгоняют, нам не дают проявлять себя". Это была весна 54-го года. И действительно, очень много людей начало тут же подписывать. Как сейчас помню, была 41 подпись под этим письмом. Мы его подписали и несколько копий разослали в разные инстанции.