История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Я восхищался также естественными водопадами, которые мы встречали среди этих скал. Один из них был так восхитителен, что, несомненно, ему не найдется равного. Издали еще видно, как со склона высокой горы по длинному каналу, темному от деревьев, которыми он прикрыт, сбегает поток, который вдруг низвергается вниз с крутой скалы, с огромной высоты и с оглушительным шумом. На скале, которую Джахангир велел сравнять специально для этой цели, был сооружен большой помост, для того чтобы двор мог по пути отдохнуть там и вблизи наслаждаться зрелищем этого удивительного чуда природы, которое, как и те старые деревья, о которых я только что говорил, носит следы глубокой древности и существует чуть ли не спокон веку.

Во время всех этих развлечений произошел странный инцидент. В тот день, когда государь взбирался на гору Пир-Панджал (Пирепенджал), которая выше всех остальных и с которой вдали открывается вид на Кашмир, в этот день, повторяю, когда он взбирался на эту гору в сопровождении длинной вереницы слонов, на которых сидели женщины в микдемберах, один из этих слонов вдруг испугался, как говорят индийцы, от того, что подъем был очень длинен и очень крут. Он стал отступать, тесня того, кто шел за ним, тот стал теснить слона, следовавшего за ним, так что в результате пятнадцать слонов не могли повернуться на этой дороге, очень крутой и узкой, и упали в пропасть. К счастью для этих бедных женщин, спуск в пропасть был сравнительно отлогий, поэтому оказалось только трое-четверо убитых, но все пятнадцать слонов остались в пропасти; когда эти огромные туши падают под тяжелой ношей, которой их нагружают, они уже не могут подняться, даже на хорошей дороге. Когда два дня спустя мы проходили мимо этого места, я заметил, что некоторые из слонов еще шевелили хоботами.

Это происшествие вызвало большое замешательство в армии, которая уже четыре дня шла цугом по заведенному порядку по горам. Чтобы вытащить из пропасти этих женщин и все обломки, пришлось сделать остановку, которая продолжалась всю остальную часть дня и всю ночь; всем пришлось остаться там, где они находились, ибо в некоторых местах нельзя было двинуться ни вперед, ни назад и ни у кого не было при себе носильщиков, которые несли бы их шатры и продовольствие. Я лично еще устроился сравнительно благополучно: мне удалось выбраться с дороги и найти местечко, где я мог улечься и поставить свою лошадь; на мое счастье, один из слуг, сопровождавших меня, имел при себе немного хлеба, который мы поделили между собой.

Я припоминаю, что именно здесь, когда мы передвигали камни, мы нашли большого черного скорпиона. Один из моих друзей, молодой могол, схватил его, зажал в руке и передал в руку моему слуге, а потом мне, и скорпион нас не укусил. Этот молодой всадник говорил, что он околдовал скорпиона, как он это уже делал не раз при помощи одного места из Корана. Но он не хотел мне сказать его, утверждая, что в таком случае он лишится способности зачаровывать змей, подобно тому как лишился этой способности тот, кто научил его.

Когда я переходил гору Пир-Панджал, где упали слоны, то три обстоятельства навели меня на мои старые философские мысли.

Во-первых, то, что меньше чем за час мы испытали лето и зиму, ибо, когда мы поднимались вверх, пот лил с нас градом, и все мы шли под палящим солнцем; а когда мы очутились на гребне горы, мы увидели, что лед там еще не растаял и что его сгребли, для того чтобы проложить дорогу. Там была гололедица и падал мелкий град, ветер был такой холодный, что все дрожали и старались бежать, особенно бедные индийцы, большинство которых никогда не видело ни льда, ни снега и не испытывало такого холода.

Второе было то, что на расстоянии менее двухсот шагов меня обдували два противоположных ветра: северный, дувший мне в лицо, когда я взбирался наверх, особенно когда я подошел к гребню горы, и южный, который дул мне в спину, когда я спускался. Можно было подумать, что эта гора испускает испарения со всех сторон, которые образуют ветер, устремляющийся потом вниз в обе противоположные долины.

Третьим обстоятельством была встреча со старым отшельником, который живет на гребне горы еще со времен Джахангира. Никто не знал, какой он держится религии, хотя и говорили, что он творит чудеса: что он по желанию вызывает гром, град, снег, дождь и ветер. Вид у него был довольно дикий благодаря выражению лица и длинной, огромной белой нечесаной бороде. Он гордо просил милостыню, разрешил нам взять воду из глиняных чашек, которые он расставил на большом камне, и сделал нам знак рукой, чтобы мы проходили скорее, не останавливаясь. При этом он бранил тех, кто шумел. И когда я вошел к нему в его пещеру и несколько смягчил его тем, что почтительно сунул ему в руку полрупии, он сказал мне, что шум вызывает здесь страшную бурю и грозу. «Аурангзеб, — добавил он, — хорошо сделал, что последовал моему совету и не позволил шуметь; Шах-Джахан всегда поступал точно так же, а Джахангир чуть не умер однажды от того, что посмеялся над моим советом и велел трубить в трубы и бить в кимвалы».