История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Положение начало меняться после смерти И. В. Сталина (1953) и особенно после XX съезда КПСС (1956). Политаристы в массе своей одобрительно отнеслись к тому, что называлось «разоблачением культа личности Сталина», ибо это означало потерю главой политосистемы права на жизнь и смерть ее членов. На смену деспотии снова пришла олигархия. С этих времен репрессии, правда, в значительной степени смягченные, продолжали осуществляться в основном лишь против рядовых граждан. И это имело серьезные последствия.

Контроля снизу политаристы давно уже не знали. Теперь во многом был ослаблен и контроль сверху. Политаристы среднего и высшего звена стали обретать все большую степень самостоятельности. Субполитархи первого ранга, т.е. первые секретари ЦК компартий союзных республик, российских крайкомов и обкомов партии, которых в сталинское время постоянно перемещали с места на место, стремились, и при этом во многих случаях небезуспешно, закрепиться на своих постах. Их примеру следовали и субполитархи низшего уровня. Тогдашнему политарху Никите Сергеевичу Хрущеву (1894-1971) пришлось прилагать массу усилий для того, чтобы сохранить за собой роль распорядителя прибавочного продукта. Когда были ликвидированы отраслевые министерства и созданы совнархозы, то помимо прямой, официально провозглашаемой цели эта реформа имела и побочную цель: подтверждение права политарха перемещать членов господствующего класса с одной должности на другую и тем уменьшать или увеличивать получаемую каждым из них долю прибавочного продукта.

И тогда, и после многих удивляло предпринятое по настоянию Н. С. Хрущева нелепейшее преобразование: разделение обкомов (крайкомов) партии и облсоветов (крайсоветов) на промышленные и сельские. У него здесь была одна-единственная цель: перетряхнуть ряды субполитархов высшего ранга. В результате это так настроило их против Н. С. Хрущева, что они единодушно поддержали смещение его с должности Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета министров СССР.

Следующий политарх — Леонид Ильич Брежнев (1906-1982) раз и навсегда отказался от подобного рода попыток. При нем субполитархи высшего ранга занимали свои посты долгие годы, нередко до самой смерти. Возрастание степени их самостоятельности по отношению к политарху было скоро подмечено, о чем говорит один из появившихся в то время анекдотов. Рассказывали, что Аркадий Райкин, живший, как известно, в Ленинграде, обратился к Л. И. Брежневу с просьбой посмотреть его новую программу. На вопрос артиста о том, понравилась ли она, Л. И. Брежнев разразился градом похвал. На это А. Райкин печально заметил, что Г. В. Романову (первому секретарю Ленинградского обкома КПСС) эта программа пришлась не по душе, и он запретил ее показывать. Возмущенный Л. И. Брежнев со словами, что он сейчас же покажет Романову, как нужно относиться к великим артистам, подошел к телефону, снял трубку, затем, подумав несколько минут, положил ее и обратился к А. Райкину: «А, может быть, Вы в Москву переберетесь?»

Раньше в СССР существовала большая «вертикальная» социальная мобильность: способные люди из самых низов могли попасть в состав политосистемы и там подняться до самых верхов. В эпоху застоя, как стали называть брежневское время, происходит постепенное «закрытие», «замыкание в себе» класса политаристов. Продолжая оставаться классом, политаристы все в большей и большей степени становятся своеобразным сословием, замкнутой кастой. Конечно, прямого наследования должностей не возникло, но политаристы высших рангов все чаще стали добиваться для своих детей и других родственников номенклатурных постов. Это, кстати, тоже получило отражение в анекдотах. Вот один из них: «Может ли сын генерала стать генералом? — Может. — А маршалом? — Нет. У маршала есть свои дети».

Но самое главное, избавившись от опасности лишиться жизни и получив большую степень самостоятельности, многие политаристы начали энергичные поиски иных, чем политофонд, источников прибавочного продукта. Расцветает никогда полностью не исчезавшая коррупция, протекционизм, взяточничество, поборы. Аппетит приходит во время еды. Политаристам становится мало таких добавок к получаемому из политофонда, которые лишь способствовали повышению их материального благосостояния. Возникла нужда в обретении персонального частного богатства: больших денег, драгоценностей, недвижимого имущества.