История Пугачева

Сейчас получил рапорт от генерал-маиора Фреймана, что высланный для поиску над злодеями Томского полка капитан Фатеев при деревне Кувицкой и... разбил многочисленную сволочь, побив на месте и в преследовании великое число, способом посаженных на обывательских лошадей гренадер и бегающих на лыжах солдат, отбив 4 пушки. 20 человек взял в полон.

В. - К нему же, из Казани, от 24 января 1774.

Милостивый государь, граф Захар Григорьевич! Из донесения моего к ее императорскому величеству увидеть изволите, что войска, прибывшие сюда, действовать начали, и полковник Бибиков с деташементом своим, состоящим в четырех ротах пехоты и трех рот гусар, разбил злодейскую сволочь, не потеряв ни одного человека, город Заинск освободил от злодеев. Надеюсь очистить сей угол; но прискорбные вести получаю со стороны Сибирской: господин Калонг, не находя средства не только сделать транспорт провианту и фуражу в Оренбург, но и сам итти опасается, написав премножество затруднений. Советует он мне сей транспорт сделать. Я и без того все способы к тому употребляю, да время проходит, а оно драгоценно. Я писал к нему, чтоб он по крайней мере хотя в Башкирию сделал диверсию в то время, как я к Оренбургу подвинусь в исходе нынешнего месяца или в начале февраля.

Екатеринбург в опасности от внутренних предательств и измены. О Кунгуре слуху после 10 числа нет. Зло распространяется весьма далеко. Позвольте и теперь мне в. с. повторить: не неприятель опасен, какое бы множество его ни было, но народное колебание, дух бунта и смятение. Тушить оное, кроме войск, в скорости не видно еще теперь способов, а могут ли на такой обширности войски поспевать и делиться, без моего объяснения представить можете. Спешу и все силы употребляю запасать провиант и фураж, тож и подводы к подвозу за войсками. Но сами представить легко можете, коликим затруднениям по нынешнему времени все сие подвержено, и тем паче, что внутрь и вне злодейство, предательство и непослушание от жителей. Не очистя саранчу злую, вперед шагу подасться нельзя. В том теперь и упражняюсь, а войски подаются вперед. Жду с нетерпением Чугуевского казачьего полку, о котором слышу, что уже в Москву пришел. Вот, м. г., все то, что я теперь донесть вам могу; а заключу истинным моим высокопочитанием, и проч. (Собственноручно.)

Р. S. Приложенную реляцию покорнейше прошу ее величеству поднесть.

Г. - К Д. И. фон-Визину, из Казани от 29 января 1774 года.

Благодарю тебя, мой любезный Денис Иванович, за дружеское и приятнейшее письмо от 16 января и за все сделанные вами уведомления. Лестно слышать полагаемую от всех на меня надежду в успехе моего нынешнего дела. Отвечаю за себя, что употреблю все способы, и забочусь ежечасно, чтоб истребить на толиком пространстве разлившийся дух мятежа и бунта. Бить мы везде начали злодеев, да только сей саранчи умножилось до невероятного числа. Побить их не отчаяваюсь, да успокоить почти всеобщего черни волнения великие предстоят трудности. Более ж всего неудобным делает то великая обширность сего зла. Но буди воля господня! делаю и буду делать что могу. Неужели-то проклятая сволочь не образумится? Ведь не Пугачев важен, да важно всеобщее негодование. А Пугачев чучела, которою воры Яицкие казаки играют. Уведомляй, мой друг, сколь можно чаще о делах внешних. Неужели и теперь о мире не думаете? Эй пора, право, пора! Газеты я получил; надеюсь, что по твоей дружбе и впредь получать буду. J'avais diaboliquement peur de mes soldats, qu'ils ne fassent pas comme ceux de garnison de mettre les armes bas vis-а-vis des rebelles. Mais non, ils les battent comme il faut, et les traitent en rebelles. Ceci me donne du courage. Да то беда, как нарочно все противу нас: и снега и мятели, и бездорожица. Но все однако же одолевать будем. Прости, мой друг; будь уверен, что я тебя сердцем и душою люблю.

Напомни, мой друг, графу Никите Ивановичу о бароне Аше. Он обещался ему по крайней мере хотя для сейма что ни есть исходатайствовать. Ты меня очень одолжишь, ежели сему честному человеку поможешь.

4) Письма графа П. И. Панина.

А. - Гвардии капитану А. П. Галахову, из Пензы от 14 сентября 1774.

Высокоблагородный и высокопочтенный, лейб-гвардии капитан!

Государь мой! На рапорт от вашего высокоблагородия, с сим вручителем ко удовольствию моему полученный, нахожу вам ответствовать: