История религий. Том 1

Собор был, однако, далеко не единодушен в вопросе о необходимости избрания патриарха: многочисленная и сильная группа его делегатов выступала против того, чтобы в данный момент совершить это деяние. В оппозиции к нему находились главным образом не епископы, а рядовые клирики и миряне. Произносили пламенные речи против восстановления патриаршества протоиереи и профессора, юристы, историки и в недавнем прошлом государственные чиновники. Были пущены в ход самые разнообразные аргументы — исторические, догматические, канонические и, наконец, актуально-политические. Главную роль играли, конечно, последние: действовало вполне обоснованное опасение того, что народ поймет установление церковной монархии как попытку создать суррогат погибшей монархии светской. Представляет при этом известный интерес развивавшаяся оппозиционерами аргументация «академического», а особенно исторического порядка.

В доказательство того, что патриаршество не играло положительной роли в истории церкви, протоиерей Н. Г. Попов привел ряд выразительных примеров из истории Константинопольского патриархата, в которых патриархи выглядят как всесторонне развращенные личности, запятнанные всевозможными преступлениями и грязными поступками. «Мы могли бы, — заключает протоиерей, — привести многие и многие другие имена из числа 130 (приблизительно) патриархов, которые были в Константинополе от учреждения патриаршества и до падения империи, в доказательство того, что патриаршество само по себе не предохраняет самих носителей этого высокого сана от падений и заблуждений». Да и при турках они вели себя не лучше: оратор приводит серию примеров позорного поведения патриархов в этот период. «Скажут, — продолжал он, — что наше патриаршество будет исключительным; но где основания для такой надежды?» А в общем «если бы у нас было восстановлено патриаршество в том виде, в каком наблюдаем его на Востоке, то оно было бы ненужной фольгой и мишурой, наростом на живом теле соборной церкви» ⁴¹

.

Весьма красноречивую речь против восстановления патриаршества произнес протоиерей Н. П. Добронравов. Он не постеснялся уличить русскую православную церковь и ее руководителей в лицемерии и низкопоклонстве, в отсутствии гражданского и религиозного мужества. По поводу многочисленных заявлений делегатов Собора о том, что синодальное управление церковью было неканоническим и даже еретическим, оратор поставил в упор вопрос: «Неужели мы можем допустить, что у нас в синодальном периоде найдется хоть один иерарх, у которого не дрогнула бы рука подписать клятву в том, что он будет повиноваться Синоду, который он, однако, не признает святейшим?» Иерархи православной церкви, продолжает далее оратор, постоянно прибегали ко лжи, услуживая монархии, но в этом, утверждает он, виноват не Синод. «Нет, — заявляет он, — виноваты низость человеческая, пресмыкательство. И до Синода, скажу словами Алексея Толстого, перед царями «землю мели бородой». Пока низость человеческая будет давать знать о себе, раболепство перед сильными мира сего не будет искоренено» ⁴²

. Иначе говоря, Синод и патриархи и в прошлом постоянно погрязали в низости, так будет продолжаться и впредь; зачем же менять одно на другое. Так было, так будет. И оратор, и другие члены Собора, которые довольно вяло возражали ему, не замечали, какой сильный удар он наносит по учению о нравственной ценности и возвышенности православия, а значит, и христианства в целом.

Неизвестно, долго ли еще длилась бы полемика на Соборе между сторонниками и противниками восстановления патриаршества, но после победы революции чаша весов немедленно склонилась в пользу первых. После многочисленных пертурбаций с подачей записок, содержащих имена кандидатов, таковыми оказались митрополит Харьковский Антоний Храповицкий, получивший наибольшее количество голосов, затем митрополит Московский Тихон Белавин и архиепископ Новгородский Арсений Стадницкий. Остается последний этап выборов — жеребьевка: престарелый иеромонах Алексий вытаскивает из трех записок одну, в которой оказывается имя Тихона. Многочисленные поклонники Антония Храповицкого разочарованы, ибо личность боевого, активного и особо популярного в черносотенных кругах Антония более подходила в этих условиях к должности патриарха, чем фигура сравнительно бесцветного и менее известного Тихона 4³

. Дело, однако, было сделано. С 5 ноября 1917 г. русская церковь имела патриарха, а 21 ноября была проведена церемония его настолования (интронизации).

В промежутке между этими двумя событиями Собор развил бурную деятельность. В предвидении неизбежного в ближайшем будущем акта Советского правительства об отделении церкви от государства он занялся вопросом о правовом положении православной церкви; с докладом по этому вопросу выступил С. Булгаков. Основная идея доклада выражалась в следующей краткой формуле: «должно быть осуждено, отвергнуто и признано абсурдным то, что называется отделением церкви от государства» ⁴⁴. В этом вопросе Собор был единодушен.