История религий. Том 1

Назначение на духовные должности требовало и светской инвеституры (поставления). Чтобы очередной претендент мог занять епископскую кафедру, он должен был получить от короля посох и перстень как знаки того, что король пожаловал ему в качестве бенефиция епископский пост. Получивший инвеституру фактически и даже формально оказывался в том же положении относительно королевской власти, как рыцарь, получивший от нее же достоинство и права барона или графа. Поэтому не вызывали удивления случаи, когда епископом провозглашался несовершеннолетний или даже ребенок. Так, в 926 г. епископом Реймса был назначен пятилетний сын графа Вермандуа. Приведя этот случай, тот же Ф. Лоран комментирует его: «Ребенок мог быть графом, почему же ему не быть епископом?» Он описывает также и процедуру поставления малолетних прелатов, зафиксированную хронистом X в. Оттоном Верчельским: «Бедному ребенку предлагались вопросы, на которые ответ был им заучен предварительно, и он читал его, дрожа от страха не столько потерять епископство, сколько получить розги от своего наставника» ¹⁶

. Понятно, что такой порядок мог установиться только при полном господстве симонии в церкви. В этих условиях значение церкви и духовенства как религиозного института просто обессмысливалось.

Духовенство по своей имущественной обеспеченности и положению в обществе было неоднородным. И среди приходского духовенства, и среди монашества были многочисленные категории бедных и даже нищих, живших полуголодной жизнью. Настоятели монастырей, как правило покупавшие должность в порядке симонии, вместе с группой приближенных к ним хозяйственных руководителей вели роскошный образ жизни и сколачивали большие состояния за счет трудов нищей монастырской братии. Это не могло не вызвать недовольства, которое находило выражение не только в элементарных требованиях улучшения материального положения низов духовенства и монашества, но и в лозунгах реформы церкви в целом, изменения всех церковных порядков. Уже в середине X в. началось знаменитое движение, связанное с названием Клюнийского монастыря во Франции¹⁷

. Оно сыграло большую роль в тех изменениях, которые претерпела католическая церковь в ближайшие столетия.

Клюнийцы требовали возрождения в церкви «апостольских» порядков, возврата к аскетическим идеалам и соответствующему образу жизни, исполненному труда, благочестивых упражнений и подвигов милосердия. Призывы клюнийцев имели успех. Появилось много новых монастырей того же направления, которые во Франции объявили себя подчиненными Клюнийской обители. Аналогичное движение развернулось в Италии. В XI в. оно стало уже серьезной церковно-общественной силой. Из рядов клюнийцев вышли в это время многие крупные деятели церкви, в том числе папа Григорий VII.

Движение низов за церковную реформу не имело бы успеха и было бы подавлено, если бы оно не соответствовало нуждам церкви, осознанным и многими ее руководителями и даже императорской властью. И те и другие со все большей отчетливостью стали понимать, что церкви грозит гибель, ибо ее растворение среди светских институтов феодального общества («обмирщение») означает ее конец как специфически религиозного института, а это грозит гибелью самой религии.

Такие деятели папства, как кардинал Гильдебранд, впоследствии папа Григорий VII, и такие императоры, как Генрих III, сходились в том, что папству следует вернуть его былой авторитет святого престола, основанного апостолом Петром, его обаяние наивысшей нравственной инстанции, его репутацию непогрешимого судьи в вопросах вероучения. Но императоры считали, что эту роль кафедра апостола Петра может и должна играть, будучи подчинена им, — именно они должны утверждать или даже назначать очередного папу, контролировать его деятельность.

Далеко не сразу реформаторам папства удалось добиться временной стабилизации положения на папском троне. После смерти Льва IX и кратковременных понтификатов Виктора II и Стефана IX папе Николаю II (1059–1062) противостоял антипапа Бенедикт X, а потом папе Александру II (1062–1073) — антипапа Гонорий II. Все шло, как и прежде. Наконец в 1073 г. на папский престол взошел Григорий VII и в течение тринадцати лет занимал его, но это были годы такой ожесточенной борьбы, которая по своей напряженности и значению оставила далеко за собой все, что ранее происходило в истории папства. В центре борьбы стоял вопрос о порядке замещения папского трона, ибо до тех пор, пока кандидатура очередного папы зависела от императорского утверждения, церковь фактически находилась в руках государства.