История Рима. Том 1

Колонии всех остальных греков были иного рода и имели иное влияние на Италию. Они также не пренебрегали земледелием и приобретением земельной собственности; во всяком случае, с тех пор как греки вошли в силу, они не довольствовались, как довольствовались финикияне, основанием в варварских странах укрепленных факторий. Но все эти города основывались преимущественно с торговой целью и потому в противоположность ахейским находились обыкновенно у лучших гаваней и самых удобных мест для причала. Происхождение, мотивы и время этих поселений были очень неодинаковы; однако все они имели нечто общее одни с другими: так, например, во всех этих городах были в общем употреблении некоторые более новые формы алфавита⁵³

и дорийское наречие, рано проникнувшее даже в те города, где, как например в Кумах

⁵⁴

, был всегда в употреблении мягкий ионийский диалект.

Для развития Италии эти колонии имели далеко не одинаковое значение; здесь достаточно будет упомянуть о тех из них, которые имели решительное влияние на судьбу италийских племен, о дорийском Таренте и об ионийских Кумах. Из всех эллинских поселений в Италии на долю тарентинцев выпала самая блестящая роль. Благодаря превосходной гавани — единственной удобной на всем южном берегу — их город сделался складочным местом для южно-италийской торговли и даже отчасти для той, которая велась на Адриатическом море. Два промысла, занесенные туда из малоазиатского Милета — богатая рыбная ловля в заливе и выработка превосходной овечьей шерсти, равно как ее окрашивание соком тарентинской пурпуровой улитки, способной соперничать с тирскою — занимали тысячи рук и прибавляли к внутренней торговле вывозную. Монеты, найденные там в гораздо большем числе, чем где-либо в греческой Италии, и нередко вычеканенные из золота, до сих пор служат красноречивым доказательством обширности и оживленности тарентинской торговли. Свои обширные торговые сношения Тарент, должно быть, завел еще в ту пору, когда он оспаривал у Сибариса первенство среди греческих городов нижней Италии; однако тарентинцам, по-видимому, никогда не удавалось в отличие от других ахейских городов сколько-нибудь значительно расширить свою территорию, закрепить ее за собой.

Между тем как самая восточная из греческих колоний в Италии развивалась с такой быстротой и с таким блеском, самые северные из них, основанные у подошвы Везувия, достигли более скромного процветания. Жители Кум перебрались на материк с плодородного острова Энарии (Искии) и основали для себя вторую родину на возвышении у самого морского берега, а оттуда основали портовый город Дикеархию (позднейший Путеоли) и потом «Новый город» — Неаполь. Они жили, как и все вообще халкидские города в Италии и в Сицилии, по законам, введенным уроженцем Катаны Харондом (около 100 г.) [650 г.] при демократической форме правления, которая, впрочем, ограничивалась высоким цензом и предоставляла власть избранному из самых богатых граждан совету; эти учреждения долго оставались в силе и предохранили все эти города как от узурпаторов, так и от деспотизма черни. О внешних сношениях этих поселившихся в Кампании греков мы имеем мало сведений. По необходимости или по доброй воле они еще более тарентинцев были замкнуты в узких рамках своей территории; так как они не обнаруживали намерения покорять и притеснять туземцев, а напротив того, вступали с ними в мирные и торговые сношения, то они удачно устроили свою судьбу и вместе с тем заняли первое место между миссионерами греческой цивилизации в Италии.