История Рима. Том 3

Если таким образом Цизальпинская Галлия, в сущности, как бы растворилась в Италии, то место, занимаемое ею до той поры, немедленно заняла Трансальпинская провинция, превратившаяся благодаря завоеваниям Цезаря из пограничной провинции во внутреннюю и вследствие своей близости и своего климата более всех других способная со временем стать италийской областью. Туда-то, главным образом, к старинной цели заморских поселений римской демократии, и направился поток италийской эмиграции; древняя колония Нарбонн была усилена новыми поселенцами; вместе с тем были основаны в Бетеррах (Безье), недалеко от Нарбонна, в Арелате (Арль) и Араусионе (Оранж) на Роне и в новом приморском городе Форум Юлия (Фрежюс) четыре новые гражданские колонии, имена которых увековечили вместе с тем память о храбрых легионах, содействовавших присоединению северной Галлии к империи¹¹⁰. Романизация же местностей, не занятых колонистами, по крайней мере большей части из них, должна была, очевидно, произойти путем предоставления им латинских городских прав; как некогда Транспаданская Галлия, так Немавс (Ним), центр области, отнятой у массалиотов вследствие их восстания против Цезаря, превратился из массалиотского местечка в латинскую городскую общину и получил значительную территорию и право чеканить монету

¹¹¹. В то самое время, когда Цизальпинская Галлия переходила с этой подготовительной ступени к полному уравнению с Италией, Нарбоннская провинция вступила в эту переходную стадию; так же как раньше в Цизальпинской Галлии, крупнейшие заальпийские общины пользовались теперь полным гражданским, а остальные — латинским правом.

В других, негреческих и нелатинских, областях государства, еще более отдаленных от италийского влияния и процесса ассимиляции, Цезарь ограничился основанием отдельных центров италийской цивилизации, как прежде в Нарбоннской Галлии, имея в виду подготовить, таким образом, будущее окончательное уравнение.

Подобные начинания можно проследить во всех провинциях государства, за исключением самой бедной и незначительной Сардинии. Как поступал Цезарь в северной Галлии, мы уже рассказали (гл. VII); и здесь латинский язык получил официальное значение, хотя и не во всех еще отраслях общественных сношений; и на Женевском озере возникла колония Новиодун (Нион), — в то время самый северный город с италийским устройством.

В Испании, вероятно, наиболее густо заселенной в то время области римского государства, Цезаревы колонисты были поселены наряду с древним населением не только в важном эллино-иберийском приморском городе Эмпориях, но, как показали недавно открытые документы, некоторые колонисты, вероятно, взятые преимущественно из столичного пролетариата, нашли себе приют и в городе Урсоне (Осуне), недалеко от Севильи, в самом центре Андалузии, а может быть, и во многих других местностях этой провинции. Древний и богатый торговый город Гадес, муниципальный строй которого Цезарь реформировал в духе времени еще будучи претором, получил теперь от императора полные права италийских муниципиев (705) [49 г.] и, как было в Италии с Тускулом, стал первой основанной не Римом внеиталийской общиной, вступившей в состав римских граждан. Через несколько лет (709) [45 г.] те же права были распространены на ряд других испанских общин, а еще некоторые получили, вероятно, латинское право.

В Африке было приведено теперь в исполнение то, что не суждено было довести до конца Гаю Гракху, и на том месте, где стоял город исконных врагов Рима, было поселено 3 тыс. италийских колонистов и множество живших в карфагенской области арендаторов и временных владельцев; и с изумительной быстротой снова расцвела вследствие замечательно благоприятных местных условий новая «колония Венеры», римский Карфаген. Утике, бывшей до той поры главным и первым торговым городом провинции, была предварительно, по-видимому, путем дарования латинского права дана известная компенсация за восстановление более сильного ее соперника. Во вновь присоединенной к государству Нумидийской области крупный город Цирта и остальные общины, отданные римскому кондотьеру Публию Ситтию и его друзьям, получили права римских военных колоний. Конечно, значительные города, которые из-за безумного неистовства Юбы и дошедших до отчаяния остатков конституционной партии превратились в груды развалин, не так скоро воскресли, как обращены были в пепел, и немало развалин долго еще после этого напоминало об этом ужасном времени. Лишь обе новые Юлиевы колонии, Карфаген и Цирта, сделались и остались центрами африкано-римской цивилизации.

В опустевшей Греции Цезарь занимался, кроме осуществления других планов (например, учреждения римской колонии в Бутротоне, против Корфу), прежде всего восстановлением Коринфа; туда не только была выведена довольно значительная гражданская колония, но и был составлен план прекращения опасного плавания вокруг Пелопоннеса: предположено было прорыть перешеек, чтобы направить все торговые сношения Италии с Азией через Коринфо-Саронический залив.