История римских императоров

Соответственно своей целиком аристократической идеи Август прежде всего старался возвысить культ государственный. Он был pontifex maximus³⁶⁹ и принимал очень живое участие во всех религиозных мероприятиях. Он установил привилегию принцепса принадлежать ко всем высоким религиозным [MH. I₁₀₇] корпорациям. Только монарх мог иметь сразу несколько жреческих должностей. В религиозных коллегиях он тоже ввел разделение. С этого времени мы можем наблюдать разделение карпораций на карпорации для сенаторов и всадников, что соответствует разделению наших орденов на ордены первого и второго класса. Это противодействие, в основе своей восходящее к правлению Августа. То, что религия больше не являлась чем-то обособленным, понятно, но так оно было уже во времена Республики. Август в любом случае сделал все возможное. Он восстановил старые обычаи, например секулярные игры.

³⁷⁰ Проникновению новых культов Август разумно не ставил запретов, этому, скорее, препятствовало национально-римское презрение. Он относился к ним как к вульгарным и чуждым римлянам: и такое отношение было очень успешным. Конечно, государство, каким оно было, тоже должно было противиться чужеземным культам. Считалось вульгарным и неаристократичным принимать участие в чужих церемониях. Наряду с тем Август поддерживал, так сказать, культ прошлого. Forum Augusti содержит целую галерею выдающихся людей республиканской эпохи.³⁷¹

Эпоха Августа рассматривается как эпоха высочайшего расцвета литературы, возможно, также и искусства. Причина этого в том, что авторы являются последними звеньями цепочки творцов, которая на них прерывается. После Августа царит глубочайшая скука. Никто уже больше не интересуется литературой. Поскольку позднее уже не писали,³⁷²

то вынуждены были обходиться августовской повседневной литературой, которая не совсем справедливо господствовала и над последующими поколениями. Язык и орфография латыни были зафиксированы для последующего времени. Эти устремления происходят от школы Варрона, демонстрировавшей архаические тенденции.

[MH. I₁₀₈] В устной и письменной речи Август избегал всех архаизмов.³⁷³Возможно, в этом направлении он действовал как раз государственными указами. На древние изыскания также потрачено много труда, правда, многое утрачено.

Веррий Флакк известен нам еще по календарю, составленному, что характерно, в форме энциклопедического справочника для круга римских исследователей.³⁷⁴ Мы видим, какой активной была деятельность. И это тоже характерно. После кончины Республики ее «труп» был старательно исследован при помощи филологического ножа. Отсюда можно сделать вывод, что старые времена действительно прошли и уже мертвы. Исследования в основном производят впечатление компиляции. Римская легенда становится популярной.

Изначально римской литературе было отказано в наивысших достижениях, поскольку связь с политической жизнью прервалась. В императорскую эпоху политика утратила свое влияние на общество, поэтому и литература этой эпохи по сравнению с республиканской была бесцветной. Поэзия сошла со сцены, на которой она существовала, и с этого момента начала чахнуть.

В сословии поэтов в целом ничто не изменилось. Знатным в Риме оно никогда не было, в collegium poetarum собирались люди различного происхождения. Характерно, что лучшие поэты происходили не из сенаторского сословия и не из Рима, а из здорового среднего сословия муниципий. Этому не противоречит то, что все таланты стягивались в Рим. Знатные люди встречаются в основном только среди риторов: Азиний Поллион, Валерий Мессала. И это тоже понятно. Политика в любом случае толкала знатных людей на трибуны. В поэзии, напротив, знатные люди выступали лишь дилетантами.

Кроме того, очень неблагоприятное влияние оказывало [MH. I₁₀₉] положение поэзии по отношению к обществу. Большое политическое достижение вообще немыслимо без постоянной и сильной общественной критики. Раньше подобное в Риме существовало, достаточно вспомнить о Катулле, но все изменилось. Клика и неотделимая от нее клака заняли место публики. То, что эту эпоху можно справедливо назвать меценатской, связано с плохой критикой. Меценат, Азиний Поллион, Валерий Мессала и прочие делают литературу, точнее, позволяют делать.³⁷⁵ Везде старательно сочиняют и декламируют по приказу свыше. Эти декламации, эти покровители, эти личные отношения отчасти представляют собой наш институт критики, но в них отсутствует коррелят нашего сегодняшнего общественного мнения. А самое большое зло — это то, что, если кто в Риме был поэтом для этого очень маленького круга, тот был им и для всей Римской империи (orbis terrarum).