История рока. Во всём виноваты «Битлз»

Но слово «проблема» было повторено два раза. Значит, по дороге у него еще спустило колесо, а запаску он на той неделе отдал вулканизировать, а у них вулканизатор «полетел», потому что советского производства, а уж сколько они просят купить «Бош», как у счастливца Мбого Раен Того, но они жадничают, а в принципе он музыку очень даже любит.

А вот когда ты еще только договариваешься, чтоб он завтра во столько-то подъехал, тогда пожалуйста, — у него улыбка до ушей и: «Но проблема!» Зато уж завтра: «Проблема, сеньор, проблема!»

В первый день в столице Мозамбика Мапуту — картина: идет по улице «негра»-мозамбиянка. Сзади вместо рюкзака мозамбиенок прикручен — выполняет обязанности зеркала заднего вида (если что, то орет), спереди второй ребенок висит, равновесие осуществляет. В левой руке женщины баул с добром, в правой — сетка с красивыми бутылками из-под пива, при этом мамаша что-то жует, курит, разговаривает с передним малышом, а на голове у нее сорокалитровый бак с водой. В трех шагах сзади налегке гордо плетется муж, сокрушенно повторяя на ходу: «Проблема, ох, проблема!»

Так что не только у нас женщины по жизни главные.

Одна из самых больших опасностей для приехавших в Мозамбик — заболеть малярией. Нам в Союзе должны были прививки сделать специальные, но уж перестройка вовсю шла, и прививки почему-то отменили. Уже там, в Мапуту, узнали, что все равно было бы бесполезно: вакцина наша для африканской малярии — тьфу. Директор не растерялся и собрание собрал, в смысле — ходить всем по струнке, а то вот один наш летчик по струнке не ходил и это, дал дуба, а другой наш моряк не оберегся и приказал всем очень долго жить, а еще третий кто-то о себе много возомнил и отбросил какие-то предметы, кажется, на которых по льду катаются.

Правда, сотрудники посольства быстро точки над «i» расставили. Оказывается, малярию в основном комары специальные вызывают. По внешнему виду ничем от обычных не отличающиеся, зато по повадкам — очень.

Когда кусают, то заднюю свою часть, так сказать, корму, поднимают и очень похожи в этот момент на приготовившегося стартовать бегуна.

Поэтому как почувствуете, что в Африке вас комар кусает, то не торопитесь его прихлопывать. Надо сначала посмотреть, как он попку держит, а потом уж с легкой (или тяжелой) душой размазать гада.

Тут Маргулис как раз приходит бледный как полотно, показывает на своей белой европейской руке пятнышко — видно, тяпнул кто-то. Все в ужасе. Но посольские товарищи сказали, что у них на всякий случай есть и профилактическое средство, выработанное московской сноровкой и нашей любимой российской смекалкой, — джин. Причем употреблять рекомендуется и до, и после укуса, а если у нас при себе нет, то вот, пожалуйста, пара ящичков.

Женьку вообще приятно лечить, а тут такое дело. Одним словом, с ним все в порядке оказалось, дай ему Бог здоровья.

Впоследствии выяснилось, что комары и водку с коньяком ненавидят, но это было уже наше собственное открытие.

Лучше всех, конечно, на улицах и в других общественных местах смотрелся Петр Иванович. В солидной обширной майке и необъятных шортах он являл собой прямо-таки оплот колониализма в лучшем смысле этого слова. Прохожие и зрители на концертах так и рвались получить от него какие-нибудь указания, чтобы сломя голову их выполнить, но Петя, помня о том, что Мозамбик — свободная страна, людей не загружал, а подношения принимал креветками и омарами.

Мы жили в многоэтажной гостинице в довольно приличных номерах, то есть номера были приличными до 1974 года, а сейчас электричество подавалось с перебоями, кондиционер не работал, а лифт функционировал вечером, но через день.

Андрей как руководитель занимал престижный номер на двенадцатом этаже и просто поразил меня тем, что уже на третий день в сорокаградусную жару бодро взбегал к себе по лестнице, не теряя ни дыхания, ни хорошего настроения. Я же однажды поднялся к нему в гости, так думал — сейчас умру. Правда, я был с вещами. С бутылкой «Пепси».

Нет, там действительно потолки очень высокие, поэтому пролеты лестничные гораздо длинней, чем мы привыкли у нас. Вот и получалось: их четыре этажа равнялись нашим шести.

Мы однажды решили проверить. Сидим с Маргулисом и Кутиковым у них в номере на шестом этаже, жрем здоровущих креветок, которыми нас наши морячки угостили. Причем Женька еще и кочевряжится.

— Не привык, — говорит, — я к креветкам и другим морским делам. Не моя это пища.

И выбросил недоеденное «чудовище» в окно. Стали считать: «Раз, два, три…» — чтоб прикинуть высоту нашего номера, на какой счет она об землю грохнется.

Вы только не думайте, что мы так уж мусорить за границей привыкли, просто окна на задний двор выходили, а там была такая помойка, что будь здоров и не кашляй.