История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Иностранные купцы строили в России не только пушечные заводы. Голландец Демулин построил канатную фабрику в Холмогорах, Фимбрант завел производство по выделке кож, известный нам литейщик «астрадамлянин» Юлиус Коет воссоздал стекольное производство (забытое на Руси со времен монгольского нашествия). В лесной части России чрезвычайно выгодным делом был выжиг золы и поташа. В 1644 году полковник Краферт получил разрешение организовать производство поташа в муромских лесах – и, видимо, по примеру Краферта, московские бояре тоже стали выжигать поташ и продавать его голландцам. Почувствовав вкус огромных прибылей, некоторые представители знати были буквально охвачены лихорадкой предпринимательства. Бояре Б. И. Морозов и Я. К. Черкасский с начала 40-х годов скупали лесные земли Арзамасского уезда и заводили будные станы для производства поташа. Б. И. Морозов занимался и другими прибыльными делами: одно время он был компаньоном Виниуса, и, очевидно, по его примеру выписал из-за границы мастеров и основал небольшой доменный завод. В торговые операции с голландцами были втянуты и некоторые русские купцы, ярославцы Назарий Чистой и Антон Лаптев ездили со своими товарами в Голландию.[148]

Таким образом, часть русской знати и купечества увлеклась примером голландцев, эти русские «западники» занимались предпринимательством и подражали иноземцам в быту, украшали свои дома картинами, покупали часы и музыкальные инструменты. Некоторые учили иностранные языки, к примеру, известный купец Петр Микляев испросил разрешение, чтобы его сын учился немецкому и латыни. Вопреки православной традиции многие подстригали или брили бороды: «сею ересью не токмо простые, но и самодержавные объяты быша», – свидетельствует современник.[149]

Пример подражания немецким вкусам подавал двоюродный брат царя, Никита Иванович Романов. В его доме постоянно играли немецкие музыканты, он одевался сам и одевал свою свиту в немецкое платье; все это вызывало крайнее неудовольствие патриарха.[150]

Что думало по поводу голландского вторжения большинство населения? Вспомним Коллинса: «Голландцы, как саранча, напали на Москву и отнимают у англичан хлеб…». Если нападение саранчи на Москву вызывало недовольство у англичан,

то, естественно, что оно вызывало яростный протест русских купцов. В 1628 году была представлена царю первая челобитная с протестами против торговли иноземцев. Купцы писали, что после Смуты иноземцы проникли внутрь Московского государства, они покупают дворы в городах, держат там свои товары, не заявляя о них в таможню, продают свои товары в розницу, чем у русских «торги отняли». Они занимаются даже внутренней торговлей, скупают в устье Двины соль и продают ее в Москве. Товарами, скупленными на Руси, они торгуют меж собой в Архангельске, не платя пошлин. Такие массовые челобитья повторялись много раз: в 1635, в 1637, дважды в 1639, в 1642, 1646 годах; купцы и посадские люди жаловались на свое «конечное разорение» и все настойчивее просили закрыть внутренние районы для иноземной торговли.[151]

«Конечное разорение» привело к тому, что на Руси крепко невзлюбили «галанских», «аглицких», «амбурских» и других «немцев» (в то время всех иностранцев называли «немцами»). Появление иноземцев на улицах сопровождалось недружелюбными возгласами: «Кыш на Кокуй, поганые!», а мальчишки были не прочь запустить им вдогонку камень. «Их громко обзывают глупейшей бранью, „шишами“, – свидетельствует Рейтенфельс, – ведь право, этим шипением („кыш!“ – С. Н.)

обычно пугают птичек».[152] По утверждению Олеария, от названия слободы Кокуй возле Москвы, где проживало много немцев, происходит самое грязное русское ругательство: «Пошел на…!»[153]

Поджоги домов в Кокуе и нападения на «немцев» были нередким явлением. Помимо непомерной алчности им вменяли в вину «скобление рыла», то есть бритье бород, и курение «богомерзкой травы», табака. Неприятие иностранцев объяснялось не только торговыми интересами, это был конфликт людей, принадлежащих к разным культурам и имеющим разный менталитет.[154]

Российская действительность середины XVII века представляла собой сложный клубок проблем, как внутренних, так и внешних. Однако главной проблемой оставалась военная проблема, военная слабость, которая привела к страшному разорению во времена Смуты. Первая попытка создания регулярной армии закончилась неудачей, но военная реформа оставалась вопросом жизни и смерти. Поэтому главной заслугой реформаторов было понимание той угрозы, перед которой стоит страна, и того, что ответить на силу Запада можно только с помощью Запада. В сущности, это было понимание необходимости реформирования по западному образцу – и это было чрезвычайно важно: в большинстве стран Востока не понимали этой необходимости, и в конечном счете эти страны стали колониями европейских держав.