История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Согласно неомальтузианской теории, перенаселение должно было вызвать частичный переход крестьян к занятию ремеслами – и действительно, главным фактором, определявшим жизнь крестьян Центрального района, было развитие промыслов. Промыслы позволяли избыточному населению Центра кормиться, обменивая продукты своего труда на хлеб, поступавший с Юга. В царствование императрицы Екатерины развитие крестьянских ремесел заметно ускорилось. «Историческое и топографическое описание Московской губернии», составленное в 1787 году, дает обстоятельное описание крестьянской торговли и промышленности по уездам. По свидетельству этого источника, крестьяне Московского уезда больше упражняются в ремеслах, нежели в хлебопашестве, среди них распространено ткачество полотняных и шелковых тканей, изготовление глиняной посуды, кузнечное, слесарное, столярное и прочие ремесла.[691] Особую роль играло производство грубых льняных холстов, которые шли не только на изготовление крестьянской одежды, но и на паруса для кораблей – поэтому их охотно покупали иностранцы. В Дмитровском уезде Московской губернии на душу приходилось лишь 0,7 десятины пашни, и крестьяне занимались сапожным, извозным, гребенным промыслами.[692] Десятая часть мужского населения Московской губернии ежегодно отправлялись на заработки.[693]

Похожая ситуация складывалась и в соседних губерниях. В Егорьевском уезде Рязанской губернии к середине XVIII века были вырублены все леса, и малоземелье заставляло крестьян платить большие деньги за аренду угодий. В 1770-х годах большая часть населения уезда стала заниматься ремеслом, в селах развилось производство бочек, колес, полозьев, тысячи крестьян отходили на работы в Москву и бурлачили на Оке.[694]

рис. 3.4. Динамика оброков и податей в Центральном районе (в пудах хлеба на душу населения).

[695]

По некоторым оценкам, в 60 – 90-е годы XVIII века количество вольнонаемных работников из числа отходников и постоянных рабочих увеличилось с 220 до 420 тыс.[696]

Половину этого числа составляли бурлаки – это говорит о том, что крестьяне зарабатывали дополнительные средства на жизнь не только производством ремесленных изделий для знати и ее дворни, но и перевозкой хлеба в потребительские центры, в Москву и Петербург, где была сосредоточена знать.

Развитие промыслов позволяло помещикам Центрального района требовать повышенные оброки со своих крестьян. Один из инициаторов новых принципов хозяйствования, князь М. М. Щербатов, в 1763 году перевел своих ярославских крестьян на денежный оброк, эквивалентный 8 пудам хлеба с души. Крестьяне не могли производить столько хлеба, но предприимчивый князь построил в своей вотчине полотняную мануфактуру, и крепостные нанимались на нее, возвращая часть заработанных денег в качестве оброка.[697] Другой тип помещика представлял граф П. Б. Шереметев: этот богатейший в России вельможа владел 170 тыс. крепостных; он не вникал в хозяйственные вопросы и предоставлял крестьянам своих нечерноземных вотчин максимально широкую свободу в зарабатывании для него денег. Сотни крестьян Шереметева занимались торговлей и имели лавки в Москве и Петербурге; некоторые из них, разбогатев, становились владельцами маленьких мануфактур – граф, как правило, не отнимал у «капиталистых» крестьян все заработанные ими деньги, а лишь повышал оброк. В шереметьевском селе Иванове и его окрестностях в 1803 году было 60 ситцевых мануфактур, а в селе Павлове больше 300 ремесленных мастерских, производивших замки, ножи, ружья.[698]

Табл 3.1 Динамика оброка в некоторых уездах Центрального района (пудов хлеба на душу)[699]

Хотя наладившийся товарообмен позволял многим крестьянам жить за счет промыслов и питаться привозным хлебом, продовольственное положение Центра оставалось тяжелым. Данные, приводимые И. Д. Ковальченко и Л. В. Миловым, говорят о том, что в Московской и Тверской губерниях в конце XVIII века потребление хлеба было ниже минимальной нормы.[700] После некоторого улучшения экономической ситуации в середине XVIII века положение снова стало ухудшаться. В 1767 и 1775 годах Центральные районы были поражены голодом, а 1771 год был отмечен эпидемией чумы.[701] В 1787–1788 годах, как отмечалось выше, разразился новый кризис, сопровождавшийся катастрофическим голодом. Восстановление после кризиса было медленным, и темпы роста населения оставались низкими (см. рисунок 2.2), если же рассматривать рост рекрутов, то этот параметр указывает не на улучшение, а на ухудшение ситуации (см. рисунок 3.5). Фактически после 1787 года Сжатие в Центральном районе стало постоянным явлением, и по отношению к последующим временам иногда можно говорить о его временном ослаблении, но не о прекращении.