История России, на Небесах написанная

И, наконец, «плотью» является «эстетическая материя» – форма, в которой воплощается, «материализуется» великое творение – например, стихотворный размер, рифма, рифмовка и т.д. Речь сейчас не об этом. И если форма начнёт превалировать, то уничтожит она «живое творческое содержание», о котором писал как о непременном условии создания культуры не раз упоминаемый И.А. Ильин (Книга «Основы христианской культуры»). И те, которые в форму «заигрались», ничего великого создать не могут. Да и вообще, при углублении в произведения у каждого поэта, наверное, можно найти и яркие примеры того или иного литературного направления, и практически противоположное ему, и вне любого направления. Однако, возвратимся к творчеству О.Э.Мандельштама – к стихотворению, которое мы ненадолго оставили. Сам «сюжет», если в данном случае это слово вообще применимо, взят из культуры ещё дохристианской. Великий Гомер, «Илиада»… («Илиада» присутствует и в произведении другого великого акмеиста Н.С.Гумилёва в стихотворении «Современность» – «Я закрыл Илиаду и сел у окна». И у символиста М.А.Волошина – «Мы пережили Илиаду войн…» – стихотворение «Потомкам»). Вообще мысли великих мудрецов Античной Греции, например, Сократа или Платона, справедливо считаются предвестниками, предтечей, преддверием мышления христианского.

И в этом произведении О.Э.Мандельштама кульминация всех размышлений – «И море, и Гомер – всё движется любовью».

Любовью только лишь к красавице Елене? Да только не воспринимается ли Елена прежде всего как красивая вещь, обладать которой престижно? Или как «объект» вожделения, низменной страсти? Но в таком случае есть ли вообще место любви там, где распалившие себя низменной страстью совершают столь неблаговидные поступки? Конечно, истинно христианское мышление и жизненно кредо во многом уже отличается от языческого. Но это – отдельная тема. А море, как уже было сказано, – символ вечности. И тогда становится ясным, что мысль поэта всеобъемлющая. Любовь – главная христианская добродетель. Она основа жизни. И вот лирический герой соединяется с первоосновой. Очевидно, именно в этом и заключена суть акмеизма.