История России в лицах. Книга первая

Особенно ее занимал труд одного каменотеса, ваявшего на каменной плите женскую фигуру. Это было ее собственное изображение, предназначенное для украшения портала монастыря. В руках она держала подобие храма, как бы напоминая о том, кто повелел его построить.

Наглядевшись на зодчих, Анна обычно уходила в небольшую рощицу, почему-то напоминавшую ей окрестности далекого и любимого Киева. Там она часами могла следить за птицами на деревьях или за бегущей светлой и чистой водой небольшой речушки.

И вот однажды эта идиллия была нарушена конским топотом. Не успела Анна понять, что происходит, как сильные руки подхватили ее и посадили на коня, впереди всадника, которым был… разумеется граф де Крепи!

Граф привез свою прекрасную пленницу не в замок, а прямо в замковую часовню, и потребовал, чтобы кюре немедленно обвенчал их. Сеньор де Крепи был полновластным хозяином в своих владениях и не было человека, который осмелился бы возразить ему. Так что из часовни Анна вышла уже не вдовствующей королевой, а новой графиней де Крепи.

И очень счастливой женщиной, потому что давно уже тайно любила этого властного и красивого сеньора.

Злосчастная Алиенора напрасно писала в Ватикан, новый Папа Римский Александр напрасно присылал нечестивому графу грозные письма и даже отлучил его от церкви, что в те времена было страшнейшим наказанием для доброго христианина. Раулю были безразличны и Папа, и святая церковь, и вообще весь мир… кроме его возлюбленной Анны.

Король Филипп отнесся к новому замужеству матери совершенно равнодушно, но не позволял никому ее осуждать: он, несмотря на свое стремление к независимости от влияния Анны, с детских лет привык считать, что все ее поступки – правильны и разумны. Более того, он приблизил к себе графа де Крепи, который стал его надежнейшей опорой. Молодой король был мудр не по годам – достойный внук своего прославленного русского деда.

С юных лет Филипп отличался острым умом, подозрительностью, недоверием к людям, презрением к их слабостям и неразборчивостью в средствах для достижения какой-нибудь дальновидно поставленной перед собою цели. Филипп любил песни менестрелей, и никогда еще во Франции не сочиняли столько стихов, как во время его царствования.

Молодой король трезво смотрел на окружающий мир, и его язык был резким, а выражения часто просто грубыми. Но суждения короля давали повод думать, что французское проникновение в суть вещей соединялось у него со спокойным русским умом.

Анна любовалась своим старшим сыном, радовалась, что между ним и его младшим братом Гуго никогда не было никаких размолвок: принц безоговорочно подчинялся королю и во всем ему помогал. Стало быть, Франции не грозили междоусобицы и братоубийственные войны – бич Руси.

А еще Анна впервые в жизни почувствовала себя настоящей женщиной – любящей и любимой. Она не смогла родить графу Раулю детей, но их союз и без них был на диво прочным и гармоничным. Целых двенадцать лет графиня де Крепи прожила в радости и покое.

В 1072 году она плакала от счастья на свадьбе старшего сына: Филипп женился на Берте Голландской. Анна увидела рождение двух своих старших внуков – Людовика, будущего короля, и Генриха. Но принимать участие в их воспитании ей почти не приходилось, ибо молодая королева Берта ревновала к свекрови и старалась держать ее подальше от своего супруга-короля.

Но мать по-прежнему была ему нужна. Только с Анной король Филипп мог обсуждать самые важные государственные вопросы, только ее советам он доверял. Доказательство тому – подпись Анны на многих документах той поры.

«Анна Регина» значится под подписью короля Филиппа, как некогда значилось под подписью короля Генриха, его отца. Для Филиппа она по-прежнему была королевой, хотя и считалась всего лишь графиней де Крепи.

Последняя такая подпись Анны относится к 1075 году. За год до этого скоропостижно скончался граф Рауль – и свет жизни померк для нее. Пасынок, ставший теперь могущественным графом де Крепи, ненавидел мачеху, и Анне пришлось вернуться в Париж – к сыновьям.

Ей было около пятидесяти лет – старость для женщины тех времен, но она по-прежнему выглядела молодой и прекрасной. Только не осталось уже никого, кого бы радовали эти красота и молодость. И все чаще она оставалась одна в огромном королевском дворце.

Филипп любил ездить по стране и подолгу отсутствовал. Гуго женился на богатой наследнице, дочери графа Вермандуа, чтобы узаконить захват этих земель, и перебрался в ее замок.

Никому теперь не было дела до королевы, и навеки ушли в прошлое годы, когда люди считали Анну счастливой и любовались ее красотой. А она часто вспоминала, как впервые въезжала в Париж, на коне, в парчовом греческом наряде, привезенном из Киева, и в опушенной мехом шапочке, с которой не хотелось расставаться, так как этот убор напоминал о русской стране. Две рыжие косы свисали ей на грудь, а на плечах у королевы была та самая мантия, в которой она короновалась.