История России. XIX век. 8 класс

Политика России на Ближнем Востоке и на Балканах… была отмечена острым драматизмом. Это и достижение высшей точки влияния России в Турции… и начавшееся отступление, приведшее к подписанию Лондонских конвенций 1840 – 1841 гг. <…> Однако нельзя сбрасывать со счетов ту прогрессивную роль, которую сыграла Россия в процессе освобождения народов Балкан от диктата Порты.

Из «Истории внешней политики России. Первая половина XIX века»

ЗАГАДКА ОТ ИМПЕРАТОРА

В 1848 г. Россию поразили почти все возможные стихийные бедствия: недород, голод, пожары, эпидемии, но Николай I считал, что стране это пошло на пользу.

Чем объясняется столь странная позиция монарха?

☝

ПОСПОРИМ?

(Темы для дискуссий)

1) Иностранец, побывавший в николаевской России, писал, что русская «конституция» заключается в том, что все равны в своем неравенстве. Так ли это?

2) Одинаковы ли причины неудач попыток Александра I и Николая I решить крестьянский вопрос?

3) Россию Николая I называли «жандармом Европы». Справедливо ли это? Почему?

ЧТО ЕЩЕ ПОЧИТАТЬ ПО ГЛАВЕ ТРЕТЬЕЙ?

Российские самодержцы. 1801 – 1917 гг. М., 1993.

Пресняков А. Е. Российские самодержцы. М., 1990.

Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

Глава четвертая

ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ В 30 – 50-е гг

§ 12. КОНСЕРВАТОРЫ И ЛИБЕРАЛЫ

«ПРАВОСЛАВИЕ, САМОДЕРЖАВИЕ, НАРОДНОСТЬ». Николай I окончательно отказался от робких попыток Александра I просветить общество, подготовив его к реформам. Он изменил систему управления страной, не разделял свойственного старшему брату увлечения конституционными проектами. Новый курс нуждался в теоретическом, идейном обосновании. Казалось, его можно было найти в ставшей знаменитой фразе А. X. Бенкендорфа: «Прошлое России достойно удивления; ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что только может изобразить себе самое пылкое воображение». Но такие восхваления слишком легковесны, чтобы лежать в основе политики.

Идейное обоснование курса императора предложил в середине 30-х гг. министр народного просвещения С. С. Уваров. Именно он сформулировал триаду, которой была суждена долгая жизнь: «православие, самодержавие, народность».

Центральным элементом в ней было понятие «самодержавие». С одной стороны, единовластие монарха освящал авторитет Православной церкви. С другой – оно объявлялось единственной формой государственного устройства, поддерживаемой русским народом.

Триада С. С. Уварова оказалась на редкость удачным изобретением. Русская монархия действительно издревле опиралась на поддержку Церкви, а вера в «доброго царя» жила в народе на протяжении столетий и в XIX в. отнюдь не умерла. Слова министра просвещения были созвучны настроениям довольно широких общественных кругов.

Дело было не только в этом. Триада С. С. Уварова пришлась как нельзя кстати. Она давала правительству Николая I идейную основу, позволяла ему строить отношения с обществом с позиции признания монархии средоточием интересов страны и народа.

Сергей Семенович Уваров (1786 – 1855)

Однако в формуле министра просвещения, при всей ее цельности, было уязвимое место. Достаточно было сместить акценты, на передний план вместо «самодержавия» поставить «народность», и все происходившее в стране оценивалось бы не с точки зрения верности монархии, а с позиций соответствия деятельности власти нуждам и чаяниям народа. Символом России становился тогда не император, а народ и традиции народной жизни. Мы еще увидим примеры этого. Пока же отметим, что триада С. С. Уварова оставалась основой идеологии самодержавия на протяжении всего XIX в. Ее автор, крупный историк и филолог, ушел с политической арены значительно раньше, в 1849 г.

П. Я. ЧААДАЕВ О СУДЬБЕ РОССИИ. Совсем другое – во многом горькое и обидное – мнение о прошлом и настоящем России было изложено в 1836 г. в журнале «Телескоп» П. Я. Чаадаевым. В первом «Философическом письме» он попытался выяснить, чем и почему исторический путь России отличается от исторического пути, пройденного Западной Европой. Его ответы парадоксальны и резки.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794 – 1856)

По мнению П. Я. Чаадаева, принятие славянами православия в качестве государственной религии было роковым выбором. Он изолировал Русь от католического (на Западе) и мусульманского (на Востоке) мира. Опасность, как утверждал П. Я. Чаадаев, заключалась в том, что Божественные истины, открываемые не отдельным народам, а человечеству, прошли мимо России, невольно оказавшейся в стороне от них. Идейная изоляция наложила отпечаток на социально-политическую историю страны и на характер народа. Важнейшие интеллектуальные, экономические, политические процессы обошли Россию, предопределив ее отставание от развитых государств Европы. Прошлое страны рисовалось П. Я. Чаадаеву в мрачных тонах, казалось темным и туманным.