История России XVIII-XIX веков

Увереннее действовали Толстой и его соратники в области народного просвещения. По инициативе Каткова был введен в 1884 г. новый университетский устав, который, по сути, ликвидировал автономию университета. Ношение студентами форменной одежды сделалось обязательным, значительно повышалась плата за обучение. Министр народного просвещения И. Д. Деля-нов настоял на закрытии большинства высших женских курсов, он же в 1887 г. издал циркуляр, известный как циркуляр о «кухаркиных детях», где запрещал принимать в гимназии «детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей».

В целом контрреформы не привели к принципиальным политическим и социальным изменениям. Меры, направленные на слом установившейся после реформ Александра II общественной структуры, не отличались последовательностью, их продво-рянский характер противоречил ходу экономического развития. В конечном счете они создавали обманчивое впечатление незыблемости самодержавного строя.

Обострение национального вопроса.

Составной частью политики «народного самодержавия» было ограничение прав отдельных народов, обрусение окраин. В административных учреждениях Привислинского края и Финляндии насаждался русский язык, повсеместно делались попытки вести на нем преподавание в школах. Дерпт был переименован в Юрьев, и в Юрьевском университете русский язык вытеснил немецкий. Была введена процентная норма приема евреев в высшие и средние учебные заведения. Широкие масштабы получило наступление на конституционные права Финляндии. В 1890 г. был введен обязательный прием в Великом княжестве русской монеты, упразднена самостоятельность финляндской почты. При Николае II был изменен порядок издания законов и уничтожены самостоятельные финские войска.

Политика правительства в национальном вопросе поддерживалась консервативной общественностью, особенно газетой «Московские ведомости», где ведущую роль играл В. А. Грин-гмут. Идейный преемник Каткова, он утверждал, что при Александре III Россия «вернула себе политическую и духовную самостоятельность и укрепилась на своих истинно русских религиозных, государственных и национальных основах». Знамением времени стало ренегатство одного из вождей «Народной воли», идеолога революционного терроризма Л. А. Тихомирова, который после нескольких лет эмиграции раскаялся, подал прошение о помиловании, был прощен и вернулся в Россию. Он стал деятельным сотрудником «Московских ведомостей» и посвятил свой талант развитию идей «народного самодержавия».

В. С. Соловьев. О том, что «тираническая русификация», проводимая Александром III, губительна для России, которую нельзя представлять иначе, как «многонародное целое», много писал В. С. Соловьев, знаменитый философ и ведущий публицист либерального журнала «Вестник Европы». Он не уставал напоминать обществу, проникнутому идеями казенного патриотизма: «Патриотизм требует, чтобы мы хотели действительно практически помочь своему народу в его бедах». Выступая против политики русификации, он высказывал «два желания»: «1) чтобы все народы не только в Российской империи, но и вне ее читали Пушкина и других наших великих писателей на русском языке и 2) чтобы никто не мешал насильно какому бы то ни было народу нашей империи читать и всероссийских и местных писателей на своем родном языке».

Соловьевский идеал: Россия — «христианская семья народов». Соловьев предостерегал от «ненависти к инородцам и иноверцам» и подчеркивал: «Христианская семья народов не есть непременно семья христианских народов». Объективно Соловьев отстаивал давнюю традицию имперской терпимости, которой противоречила политика русификации и унификации. Власти оставили без внимания предостережение либерального мыслителя. Следствием их близорукой политики стало развитие национальных движений на окраинах империи, которые со временем получили антиправительственный и антигосударственный характер.

В последние годы царствования Александра III заметно оживилось общественное движение. Голод 1891 г. показал неэффективность бюрократическо-полицейских мер по предотвращению бедствия и по борьбе с его последствиями. Работа на голоде стала главным делом для интеллигенции, особенно провинциальной. Принимались меры внеправительственной помощи голодающим, велась большая разъяснительная работа о необходимости препятствовать запустыниванию, обмелению рек, истреблению лесов, что было следствием примитивных навыков хозяйственной деятельности. Несмотря на официальные запреты, земские деятели обменивались информацией, оказывали посильное содействие крестьянству пострадавших уездов.