История российских евреев (1881-1917)

ОЧЕРК ВТОРОЙ

1

Екатерина II правила страной до 1796 года, и после ее смерти российский престол занял ее сын Павел I. В 1799 году евреи из белорусского местечка Шклов пожаловались новому императору на владельца местечка отставного генерала С.Зорича, в прошлом - одного из фаворитов Екатерины II. Когда императрица охладела к Зоричу, она пожаловала ему шкловское поместье, где он построил себе роскошный замок и жил "в пышной надменности": содержал за свой счет оперный театр, военную школу на триста дворянских детей и "всякий день" устраивал балы, маскарады, фейерверки и грандиозные охоты. "Шкловский деспот" считал всех евреев "подвластными ему, покуда на земле его проживают", и расправлялся с ними по ежеминутной прихоти, как с крепостными крестьянами: выгонял из местечка, отбирал дома и имущество, бил собственноручно и облагал такими налогами, что "оставил без платежа один только воздух".

Павел I без особой симпатии относился к фаворитам своей покойной матери. Получив жалобу из Шклова, он послал туда известного русского поэта, сенатора Гавриила Романовича Державина, чтобы тот разобрался на месте в "самовольных поступках против евреев отставного генерал-лейтенанта Зорича". Державин приехал в Шклов, опросил свидетелей, но отнесся к "забавам" Зорича снисходительно и сообщил в Петербург, что "сколько ни старался", не нашел чрезмерных "притеснений жидов Зоричем, по коим можно было бы подвергнуть его… суду". Однако свидетельские показания нельзя было перечеркнуть, и Державин воспользовался тогда судебным процессом по обвинению евреев в употреблении христианской крови.

Это случилось в том же году в Белоруссии, в Сенненском уезде, незадолго до праздника Песах. Возле корчмы нашли труп женщины и на основании одного только "народного слуха" обвинили в ритуальном убийстве четырех евреев, которые случайно находились в той корчме. Началось следствие, и специальному чиновнику поручили "секретным образом изведать, нет ли… в еврейских законах положения, что евреям христианская кровь нужна?" Некий крещеный еврей Станислав Костинский взял кодекс еврейских законов "Шулхан арух" и перевел с искажениями отрывки из него, чтобы поддержать обвинение. Этот искаженный перевод, возводивший клевету на весь народ, представили на рассмотрение суда, но дело, в конце концов, закончилось благополучно и обвиняемых полностью оправдали. Однако еще до окончания следствия Державин сообщил императору, что Сенненское дело "обвиняет всех евреев в злобном пролитии, по их талмудам, христианской крови", и потому они не могут давать беспристрастные свидетельские показания против Зорича, "доколе, - как он писал, - еврейский народ не оправдается перед Вашим Императорским Величеством в помянутом… против христиан злодействе". Павел I приказал Державину вести дело Зорича, не принимая во внимание Сенненский процесс, но Зорич тем временем умер, дело отослали в архив, а Сенат постановил, что евреи, принадлежа к купеческому и мещанскому сословиям, не могут считаться крепостными в помещичьих местечках и селениях. Таким образом, их формально признали свободными гражданами с ограниченным местом проживания в отличие от крестьян, которым - по манифесту Павла I - запрещалось даже "возмечтать, будто они имеют учиниться свободными".

Через год после этого Державина снова послали в Белоруссию с самыми широкими полномочиями. В крае несколько лет подряд был неурожай, свирепствовал голод, а помещики оставляли своих крепостных без помощи и отправляли весь хлеб на винокуренные заводы, что приносило им хорошие доходы и спаивало крестьян. "Ужасная бедность, - писал современник, - есть следствие пьянства, а пьянство - следствие свободного винокурения и продажи вина, которое до крайности дешево и поглощает благосостояние миллионов для выгод нескольких сотен человек". Посылая Державина в Белоруссию, Павел I повелел ему прекратить злоупотребления и строго наказать помещиков, которые "из безмерного корыстолюбия оставляют своих крестьян без помощи к прокормлению". В поручении императора ничего не говорилось о евреях, но в тот же день Державин получил разъяснение от генерал-прокурора Сената: "А как по сведениям немалою причиною истощения белорусских крестьян суть жиды, то Высочайшая воля есть, чтобы ваше превосходительство обратили (на них) особое внимание". И инспекция Державина обрела иной смысл.