История русской армии

В эпоху господства во всей Европе бездушных прусских рационалистических теорий, формализма и автоматической – «фухтельной» дрессировки, Румянцев первый выдвигает в основу воспитания войск моральные начала – нравственный элемент, причем воспитание, моральную подготовку, он отделяет от обучения, подготовки «физичной». Историки «левого» толка, в том числе и Ключевский, стремятся изобразить Румянцева «крепостником», намеренно искажая правду. Победитель при Кагуле, точно, не жаловал утопий Руссо, входивших тогда в моду у современных снобов, и сознавал всю их антигосударственность, что делает честь его уму. Румянцев признавал, правда, лишь в крайних случаях, воспитательное значение телесных наказаний, но не был таким энтузиастом порки, как Фридрих II в Пруссии, граф Сен-Жерменский во Франции и пресловутые энциклопедисты – эти патентованные «передовые умы» XVIII века. Гуманность Румянцева в защите не нуждается, она была отмечена современниками («благословен до поздних веков да будет друг сей человеков», – писал про него Державин) и сделалась своего рода семейной традицией. Старший его сын, канцлер, противник бесполезной для страны бойни 1812–1814 годов{119}, младшему Россия обязана Указом о вольных хлебопашцах.

Поучения и наставления свои Румянцев собрал в 1770 году в «Обряд служб», ставший с тех пор строевым и боевым уставом славной екатерининской армии.

Требуя от подчиненных точного знания устава, Румянцев прежде всего добивался с их стороны дела и работы. «В армии полки хороши будут от полковников, а не от уставов, как бы быть им должно». В этом отношении особенно примечательны его «Инструкция полковничья полку пехотному» (1764) и таковая же полку конному (1766).

Лишь в великой румянцевской школе могли создаваться такие военные гуманисты, как Вейсман, Потемкин, Петр Панин, Репнин, сам Суворов… Гению Румянцева обязана русская армия появлением Суворова, творчество которого смогло благоприятно развиться лишь в обстановке, созданной Румянцевым. Не будь Румянцева, в силе оставалась бы пруссачина – и командир суздальцев не преминул бы получить от военной коллегии «реприманд» за несоблюдение устава и требование наистрожайшее впредь руководиться лишь артикулами оного… Полк лишился бы «Суздальского учреждения», а Армия – «Науки Побеждать»…

В полевом управлении войск Румянцевым проводится разумная децентрализация, частная инициатива, отдача не буквальных приказаний, а директив, позволяющих осуществление этой инициативы. Он отнюдь «не входит в подробности, ниже предположения на возможные только случаи, против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности и не связывает рук»…

Полководческие дарования Румянцева сказались уже в Семилетнюю войну, где он первый ввел в русскую тактику активные начала, взамен господствовавших до тех пор активно оборонительных. В первую турецкую войну Екатерины, особенно в кампанию 1770 года, гений его выявился в полном размере. Полководец оказался на высоте организатора.

Румянцев явился основоположником русской военной доктрины. Он проявил творчество во всех областях военного дела. «Есть многие отделы, в которых не видно следов влияния, например, великого Суворова или Потемкина – пишет один из авторитетнейших исследователей русского военного искусства генерал Д. Ф. Масловский, – но нет ни одного отдела, где не осталось бы следов Румянцева. В этом смысле он единственный наследник дела Петра I и самый видный после него деятель в истории военного искусства в России, не имеющий себе равного и до позднейшего времени».

* * *

В 1760-х годах проведено много реформ. Прежде всего Чернышевым и Паниным возвращена в конце 1762 года из заграничного похода армия и произведена ее «демобилизация». Иррегулярные войска – казаки и калмыки, отосланы в свои области, а регулярные разведены по стране на «непременныя квартиры». По последней «елизаветинской» росписи 1761 года вооруженные силы составили 606 тыс. человек, из коих, однако, свыше двух пятых – 261 тыс. – иррегулярных. По-видимому, добрая треть, а то и больше, всех этих сил существовала лишь на бумаге. В Семилетнюю войну, как мы видели, некомплект в войсках часто достигал половины штатного состава.

В 1763 году Россия разделена в военном отношении на восемь «дивизий» – т. е. округов: Лифляндскую, Эстляндскую. Финляндскую, С. Петербургскую, Смоленскую, Московскую, Севскую и Украинскую. Главная масса войск стояла, таким образом, в северо-западной части страны. В 1775 году, после первого раздела Польши, прибавлена Белорусская дивизия, а из Московской выделены Казанская и Воронежская. В 1779 году при обозначившемся уже поступательном движении на Кубань и к Кавказу, учреждена на юго-восток еще Пограничная дивизия. «Дивизии» эти представляли собой чисто территориальные организмы, наивысшей строевой единицей мирного времени оставался по-прежнему полк.