История Русской армии. Часть 1. От Нарвы до Парижа

Началось с внешности. Немедленно же введены давно уже сданные в цейхгауз букли, косы, пудра, парики. Вся армия одета в неудобные, прусского покроя гатчинские мундиры, обряды неудобь носимые, широкополые камзолы, узкие лосины и узкие же, калечившие ногу, штиблеты с гамашами выше колен на пуговичках. Цвет мундиров изменялся по полкам, как то было в прусской армии и как-то уже пытался ввести Петр III. Цвета эти сплошь да рядом бывали самыми неожиданными (изабелловый, абрикосовый, селадоновый и т. п.). Вновь введены жестокие прусские наказания за плохой строй – фухтели – и стали широко применяться шпицрутены. Ежедневно производились вахтпарады, разводы с церемонией на потсдамский, усовершенствованный к тому же в Гатчине, образец.

В 1797 году страна заново разделена на 12 территориальных инспекций (1-я Санкт-Петербургская, 2-я Московская, 3-я Лифляндская, 4-я Смоленская, 5-я Литовская, 6-я Финляндская, 7-я Украинская, 8-я Днестровская, 9-я Таврическая, 10-я Кавказская, 11-я Оренбургская, 12-я Сибирская). Во главе каждой инспекции стоял генеральный инспектор, отнюдь не являвшийся командующим войсками, подобно командующему дивизией екатерининских времен. В его ведение входило лишь наблюдение за правильностью строевой и боевой подготовки войск, рациональностью их пополнения и т. д. Управление войсками централизовалось в руках военной коллегии, сильно к этому времени разросшейся.

В том же 1797 году издан строевой устав, упразднявший, между прочим, двухшереножный развернутый строй (введенный Румянцевым и особенно проповедывавшийся Потемкиным) и вновь вводивший 3-х шереножный. Этот 3-х шереножный строй Чернышевского устава 1763 года сделался основным боевым порядком русской пехоты до 1856 года (когда, наконец, заменен 2-х шереножным стрелковым). Тогда же введены в обиход армии ежедневные (при отдаче пароля) Высочайшие приказы, сильно сократившие переписку.

31-го октября 1798 года все полки, как при Петре III, переименованы по шефам на прусский образец. Только теперь реформа проведена глубже: не только полки, но и части их, батальоны, эскадроны и роты названы именами шефов, где таковые были, или командиров. Шефы полков обязаны были следить за порядком и обучением своей части и отвечали за упущения. За кратковременное царствование Павла I полки переменили шефов, а следовательно, и свои имена, в среднем по три раза, иные и больше. Так, например. Томский пехотный полк именуется: в 1798 году – мушкетерским генерал-майора графа Ивелича 1-го, а через месяц генерал-майора Павлуцкого, 1799 – генерал-майора Лаврова, 1800 генерал-майора Тизенгаузена и затем – генерал-майора князя Вяземского, 1801 генерал-майора Стеллиха. За 30 месяцев полк этот, таким образом, переменил 6 раз шефа и свое название. Еще более показательна картина в Муромском полку. 31-го октября 1798 года он наименован мушкетерским генерал-майора Масалова, 16-го ноября того же года генерал-майора Шиллинга 2-го, 17-го ноября, на следующий день, генерал-майора Титова 2-го, 18-го ноября, еще через день, генерала-от-инфантерии де Ласси, 27-го ноября, через 9 дней, – генерал-майора Маркова. Менее чем за месяц полк переменил шефа и название 5 раз. В 1799 году 24-го октября полк этот назван мушкетерским генерал-майора Алексеева, 26-го октября, через 2 дня, – генерал-майора Повало-Швейковского 2-го, 1800 год генерал-майора Петровского, удержавшегося шефом до кончины Императора Павла. Гвардия подверглась общей участи в 1800 году (шефами гвардейских полков были Государь и Великие Князья). Получалась какая-то вакханалия имен, запомнить все было немыслимо. В прусской армии шефы:

Мейеринки, Мантейфели, Беверны оставались по двадцать и по тридцать лет, что и давало им возможность сродниться со своей частью, а не менялись, как в калейдоскопе.

В каждом полку сформировано две флигель-роты, не входившие в состав батальонов и становившиеся на флангах полка, как бы обрамляя его. Во всех ротах фланговые названы флигельманами. В прусской армии все это имело свое основание. Пополняясь всяким сбродом, не имея никакого иного стимула, кроме капральской палки (которой должна была бояться больше неприятельской пули), прусская пехота нуждалась в отборных флигельманах, сдавливавших справа и слева всю роту, нуждалась и в флигель-ротах, своего рода тактических фухтелях, заставлявших полк автоматически держаться указанного капральскими палками направления. Для войск же, полученных Императором Павлом, екатерининских чудо-богатырей, войск, где каждый воин понимал свой маневр и был сам себе флигельманом, где стимулом подвига был не фухтель, а субординация, экзерциция, дисциплина, победа, слава, слава, слава, где любое капральство стоило целой флигель-роты прусских автоматов, для этих войск пруссачина являлась незаслуженным оскорблением.

Эта антинациональная деятельность встретила возмущенный протест высшего представителя оскорбленного русского гения. И опала Суворова, опала двукратная, бросает тень на несчастного Императора Павла и все его краткое царствование. Известно изречение Суворова: