История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии

7-й саперный батальон – георгиевское знамя за переправу у Зимницы;

11-й саперный батальон – георгиевские трубы за 1877–1878 гг.;

1-й саперный Кавказский батальон – георгиевское знамя за Деве-Бойну (имел за Ахалцых);

2-й саперный Кавказский батальон – георгиевское знамя за Каре, знаки на шапки за 1877–1878 гг.;

2-й, 4-й и 5-й понтонные батальоны – знаки на шапки за переправу у Зимницы (имели за 1828–1829 г.);

3-й понтонный батальон – знаки на шапки за переправу у Зимницы.

Щедрее всех – и по понятной причине – были награждены войска Рущукского отряда, как раз не имевшие сколько-нибудь выдающихся дел. В 35-й пехотной дивизии, например, все полки получили и георгиевские знамена, и георгиевские трубы за несколько перестрелок. 33-я пехотная дивизия за неудачное в общем дело у Аблавы получила больше наград, чем скобелевская 16-я за блестящую шейновскую победу. Впрочем, щедрость сказалась и в ряде других случаев – за незначительное дело у Горного Бугарова два полка 31-й дивизии получают и георгиевские знамена, и георгиевские трубы. Наоборот, горталовский батальон, сутки державшийся против всей турецкой армии, особого отличия не удостоился. Тарутинцы и бородинцы, с таким героизмом отстаивавшие севастопольские бастионы, потерявшие там свыше трех четвертей своего состава и получившие только знаки на шапки, теперь за базарджикскую перестрелку награждаются георгиевскими знаменами. За стычку у Ташкисена выдано столько же наград, сколько за Битву народов при Лейпциге, тогда как самое лихое гвардейское дело (литовцы под Карагачем) осталось в тени. Из 28 пехотных полков, принявших непосредственное участие в военных действиях на Кавказе, георгиевские знамена пожалованы 27.

В коннице высоких наград удостоены полки, пропускавшие продовольственные транспорты Осману в Плевну, а одному полку георгиевский штандарт был пожалован за чисто спортивный пробег вне всякой неприятельской досягаемости по союзной территории на правом берегу Дуная. Есть чему удивляться, если вспомним, с каким разбором жаловались коннице награды за беспримерные подвиги Аустерлица, Эйлау и Бородина!

То же мы видим и в награждении орденами. Рекогносцировка офицера Генерального штаба, как правило, награждалась Владимиром с бантом (а при художественно составленной реляции – георгиевским оружием). На анненское – и даже георгиевское – оружие прочно установился взгляд как на очередную награду. Уже в 1880 г., например, заведывавший хозяйством одного из пехотных гвардейских полков 2-й дивизии не на шутку обиделся, получив очередной наградой Анну 2-й степени, когда, по его мнению, он должен был бы получить георгиевское оружие. Вообще же Александр II щедрой, но непродуманной раздачей наград и боевых отличий сильно их обесценил.

Глава XI. Туркестанские походы

Завоевание Средней Азии резко отличается по своему ему характеру от покорения Сибири. Семь тысяч – верст от Камня до Тихого океана были пройдены с небольшим в сто лет. Внуки казаков Ермака Тимофеевича стали первыми русскими тихоокеанскими мореплавателями, заплыв на челнах с Семеном Дежневым в чукотскую землю и даже в Америку. Их сыновья с Хабаровым и Поярковым стали уже рубить городки по Амур-реке, придя к самой границе китайского государства. Удалые ватаги, зачастую лишь в несколько десятков отважных молодцов, без карт, без компаса, без средств, с одним крестом на шее и пищалью в руке, покоряли огромные пространства с редким диким населением, переваливая через горы, о которых раньше никогда не слыхали, прорубаясь через дремучие леса, держа путь все на восход, устрашая и подчиняя дикарей огненным боем. Доходя до берега большой реки, они останавливались, рубили городок и посылали ходоков в Москву к Царю, а чаще в Тобольск к воеводе – бить челом новой землицей.

Совсем иначе сложились обстоятельства на южном пути русского богатыря. Против русских здесь была сама природа. Сибирь являлась как бы естественным продолжением северо-восточной России, и русские пионеры работали там в климатических условиях, конечно, хоть и более суровых, но в общем привычных. Здесь же – вверх по Иртышу и на юг и юго-восток от Яика – простирались безбрежные знойные степи, переходившие затем в солончаки и пустыни. Степи эти населяли не разрозненные тунгусские племена, а многочисленные орды киргизов[230], при случае умевших постоять за себя и которым огневой снаряд был не в диковинку. Эти орды находились в зависимости, частью номинальной, от трех среднеазиатских ханств – Хивы на западе, Бухары в средней части и Коканда на севере и востоке.

При продвижении от Яика русские должны были рано или поздно столкнуться с хивинцами, а при движении от Иртыша – с кокандцами. Эти воинственные народы и подвластные им киргизские орды вместе с природой ставили здесь русскому продвижению преграды, для частного почина оказавшиеся непреодолимыми. Весь XVII и XVIII век наш образ действий на этой окраине был поэтому не бурно наступательным, как в Сибири, а строго оборонительным.