История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 2

Погруженность автобиографического героя Герцена в Историю, его связь с ней отчетливо видны уже в первой части книги «Детская и университет (1812-1834)», которую уместно сопоставить с двумя другими классическими автобиографическими повествованиями о детстве, отрочестве и юности, появившимися в русской литературе приблизительно в то же время, в середине 1850-х годов, — автобиографической трилогией Л.Н. Толстого и повестью С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова внука». Во всех трех произведениях изображается детство дворянского мальчика, утонченного, чувствительного, озабоченного нравственными вопросами, остро реагирующего на житейскую фальшь, ложь и несправедливость. Однако мир чувств и переживаний маленьких героев Толстого и Аксакова — это камерный, замкнутый мир, ограниченный семьей и близкими людьми, мир, который как будто изолирован от Истории, в котором не бушуют исторические вихри. В отличие от них герою Герцена тесно в семейном мире, который он с раннего детства ощущает подавляющим, если не деспотическим, и спасение от которого пытается найти на стороне, за его пределами — там, где вершится История, взрывающая устоявшийся, налаженный быт и взывающая к его радикальному реформированию и преобразованию. Если герои Толстого и Аксакова — мальчики-созерцатели, всего лишь заинтересованно наблюдающие за тем, что происходит с ними и вокруг них, то герой Герцена — маленький бунтарь, всегда готовый стать в мятежную оппозицию к существующему. Поэтому для Герцена принципиально важно отметить, что родился он в значимом для русской истории 1812 г., опаленный его огненным дыханием, и еще более важно подчеркнуть связь своего отроческого «нравственного пробуждения» с 1825-1826 годами — временем выступления декабристов и последовавшей за ним казни пятерых «мятежников», ознаменовавшей начало нового, страшного и, в глазах Герцена, беспрецедентного по своему деспотизму николаевского царствования.

Русской жизни николаевских времен посвящены три следующие части «Былого и дум»: вторая часть — «Тюрьма и ссылка (1834-1838)», третья часть — «Владимир-на-Клязме (1838-1839)» и четвертая часть — «Москва, Петербург и Новгород (1840-1847)». Уже сами названия частей показывают, под каким углом зрения Герцен склонен рассматривать свою жизнь этих десятилетий: Владимир и Новгород — города, куда он был насильственно, по распоряжению правительства, выслан из Москвы, города его «ссылки». Образ героя-«мятежника», независимо мыслящей личности, бросающей вызов авто-ритарно-бюрократической машине власти, — центральный образ этих частей книги. Одновременно Герцен дает в них широчайшую галерею портретов своих современников: от ближайших друзей, таких, как историки В.В. Пассек и Т.Н. Грановский, литератор Н.Х. Кетчер (любимейший друг Н.П. Огарев остается вне описаний, как идеальная фигура, не подлежащая не только критике, но даже взвешенной, отстраненной характеристике, способной разрушить заданную идеальность), до людей, с которыми писатель не был связан столь близкими отношениями, но с которыми так или иначе сообщался и контактировал в 1830-1840-е годы, до своего отъезда за границу. Среди них такие знаменитости, оставившие яркий, значительный след в русской культуре, как П.Я. Чаадаев и «декабрист без декабря» М.Ф. Орлов; философ Н.В. Станкевич и архитектор А.Л. Витберг, автор первого проекта храма Христа Спасителя; критики В.Г. Белинский и В.П. Боткин; славянофилы A.C. Хомяков, К.С. Аксаков, братья И.В. и П.В. Киреевские и многие, многие другие.