История русской революции. Том II, часть 2

«Обучение искусству владеть винтовкой, происходившее ранее в квартирах и каморках, – рассказывает рабочий Скоринко, – переносилось на свет и простор, в сады, бульвары». «Мастерская превратилась в лагерь, – вспоминает рабочий Ракитов… За станками стоят токаря, через плечо – подсумок, винтовка – у станка». Скоро в бомбовой мастерской записались в гвардию все, кроме старых эсеров и меньшевиков. После гудка все строятся во дворе на учение. «Стоят рядом с бородой рабочий и ученик-мальчик, и оба внимательно слушают инструктора». В то время как окончательно распадались старые царские войска, на заводах закладывались основы будущей Красной Армии.

Как только корниловская опасность осталась позади, соглашатели принялись тормозить выполнение своих обязательств: на 30 000 путиловцев выдано было всего 300 винтовок. Вскоре отпуск оружия совсем прекратился: опасность надвигалась теперь не справа, а слева; защиты приходилось искать уже не у пролетариев, а у юнкеров.

Отсутствие непосредственной практической цели и недостаток оружия вызвали отлив рабочих от Красной гвардии. Но это была лишь короткая передышка. Основные кадры успели сплотиться на каждом предприятии. Между отдельными дружинами устанавливаются прочные связи. Кадры знают по опыту, что у них есть серьезные резервы, которые в час опасности могут быть подняты на ноги.

Переход Совета в руки большевиков радикально меняет положение Красной гвардии. Из гонимой или терпимой она становится официальным органом Совета, уже протягивающего руку к власти. Рабочие нередко сами находят пути к оружию и требуют от Совета только санкции. С конца сентября, особенно с 10 октября, подготовка восстания открыто поставлена в порядок дня. За месяц до переворота на нескольких десятках заводов и фабрик Петрограда напряженно ведутся военные занятия, главным образом по обучению стрельбе. К середине октября интерес к оружию поднимается на новую высоту. На некоторых предприятиях в отряды записываются почти поголовно.

Рабочие все нетерпеливее требуют оружия от Совета, но винтовок несравненно меньше, чем протянутых к ним рук. «Я приезжал в Смольный ежедневно, – рассказывает инженер Козьмин, – наблюдая, как и до и после заседания Совета к Троцкому подходили рабочие и матросы, предлагая и прося оружие для вооружения рабочих, давая отчеты о том, как и где распределено это оружие, и задавая вопросы: „Когда же начнется дело?“ Нетерпение было велико…»

Формально Красная гвардия остается беспартийной. Но чем ближе к развязке, тем больше выдвигаются на передний план большевики: они составляют ядро каждой дружины, в их руках командный аппарат, связь с другими предприятиями и районами. Беспартийные рабочие и левые эсеры идут за большевиками.

Однако и теперь, накануне восстания ряды гвардии еще немногочисленны, 16-го Урицкий, член большевистского ЦК, оценивал рабочее войско Петрограда в 40 000 штыков. Цифра скорее преувеличена. Ресурсы оружия оставались все еще очень ограниченными: при всем бессилии правительства нельзя было овладеть арсеналами иначе, как став открыто на путь восстания.

22-го происходила общегородская конференция Красной гвардии: сотня делегатов представляла около 20 000 бойцов. Цифру не надо брать слишком буквально: не все зарегистрированные проявляли активность; зато в моменты тревоги в отряды широко вливались охотники. Принятый на следующий день конференцией устав определяет Красную гвардию как «организацию вооруженных сил пролетариата для борьбы с контрреволюцией и защиты завоеваний революции». Заметим это: за сутки до восстания задача определяется в терминах обороны, а не наступления.

Основная боевая единица – десяток; четыре десятка – взвод; три взвода – дружина; три дружины – батальон. С командным составом и специальными частями батальон насчитывает свыше 500 человек. Батальоны района составляют отряд. На больших заводах, как Путиловский, создаются собственные отряды. Особые ной гордостью пишет Каюров о выборжцах: «Первые вышли на борьбу с самодержавием, первые ввели в своем районе 8-часовой рабочий день, первые вышли вооруженные с протестом против десяти министров-капиталистов, первые вынесли протест 7 июля против гонения на нашу партию и не последними были в решающий день 25 октября». Что верно, то верно!

История Красной гвардии есть, в значительной мере, история двоевластия: своими внутренними противоречиями и столкновениями оно облегчило рабочим возможность уже до восстания создать внушительную вооруженную силу. Подвести общую численность рабочих отрядов по всей стране к моменту восстания – задача вряд ли выполнимая, по крайней мере в настоящий момент. Во всяком случае, десятки и десятки тысяч вооруженных рабочих составляли кадры восстания. Резервы были почти неисчерпаемы.