ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ (Синодальный период)

Одновременно с иеросхимонахом Иосифом (Литовшшым) (†1911) в пустыни старчествовал схиархимандрит Варсанофий (Плиханков) (†1914). Последние оптинские старцы Анатолий и Нектарий дожили до 20-х годов XX века. Иеромонах Анатолий (Потапов)

преставился в 1922 году, а иеромонах Нектарий - в 1928 году. Старец Нектарий отличался особой сердечностью, теплотой, милосердием. В пустынь он пришел отроком и провел в ней почти всю свою жизнь. Лишь после кончины отца Иосифа он ради послушания взял на себя подвиг старчества.

Оптина пустынь в течение почти всего XIX столетия была рассадником духовно опытных устроителей монастырского подвижничества. В 30-е годы строителем Калужской Тихоновой пустыни был назначен Оптинский иеромонах Геронтий. Настоятелем Малоярославецкого Свято-Николаевского монастыря стал родной брат архимандрита Моисея (Путилова) игумен Антоний. На духовных традициях Оптиной воспитан великий учитель монашества святитель Игнатий (Брянчаниноз).

Оптинские иноки совершали свое служение Церкви и за пределами нашей Родины. Оптина пустынь возрастила иеромонаха Ювеналия (Половцева), который в конце 50-х годов был направлен в Иерусалиме кую Духовную Миссию. Впоследствии он был удостоен архиерейского сана. Из Оптиной пустыни вышел и архимандрит Леонид (Кавелин), знаменитый не только в истории Иерусалимской Миссии, но и в отечественной церковкой науке. В конце жизни он был настоятелем Троице-Сергиевой Лавры, где и погребен (†1891).

Ученики последних Оптинских старцев передали духовные заветы Оптиной новым поколениям православных христиан. Одним из таких подвижников-продолжателей Оптинского старчества был схиархимандрит Севастиан (Фомин), подвизавшийся уже в нашу эпоху и скончавшийся в 1966 году.

§ 18. Религиозно-нравственное состояние общества и религиозно-философская мысль в XIX веке

В XIX столетии простой верующий народ еще хранил свое исконное благочестие, свой унаследованный от предков и церковно-освященный бытовой уклад. До реформ 60-х годов в религиозно-нравственном типе богомольного русского крестьянина, в складе его души не многое изменилось по сравнению с допетровской стариной.

Но реформы - крестьянская, земская, военная и судебная поколебали устойчивый крестьянский быт. Всеобщая воинская повинность, введенная военной реформой, свобода передвижений, затрудненная прежде для крепостных, пролетаризация деревенской бедноты, усилившаяся после отмены крепостного права, переселение разорившихся крестьян в города и фабричные поселки вырывали людей из устоявшегося в веках жизненного уклада, вносили в крестьянскую среду разобщенность. Новые житейские обстоятельства становились для многих соблазном, вели к религизной теплохладности, а в исключительных случаях и к утрате веры.

Во второй половине XIX века в народе умножились случаи отпадения в сектантство. Серьёзную тревогу у пастырей вызывало распространение пьянства, вначале среди городской бедноты, а потом и в деревне, представлявшее собой грозную опасность для физического и нравственного здоровья нации. В конце 50-х годов по почину приходского духовенства и под его руководством стали учреждаться общества трезвости. Церковь в этом своем служении народу вдохновлялась апостольским предостережением о том, что пьяницы «Царствия Божия не наследуют» (1 Кор. 6,10). Во главе обществ стояли энергичные, самоотверженные пастыри, которым приходилось действовать в весьма трудных обстоятельствах. На спаивании людей наживались винные откупщики, часто не христианского вероисповедания, связанные с ними взаимным интересом акцизные чиновники уверяли правительство, что продажа водки это великолепное средство пополнения государственной казны. А в кругах радикально настроенной интеллигенции на общества трезвости смотрели как на бесплодную филантропическую затею.

Между тем, десятки тысяч спившихся людей, вступая в общества и давая обет полного воздержания от алкоголя, действительно становились трезвенниками, и тем спасали не только жизнь, но и душу. Число членов этих обществ вначале XIX века приблизилось к 500 тысячам.