История Русской Церкви. Том 2. История Русской Церкви в период совершенной зависимости ее от константинопольского патриарха (988-1240)

Какие мастера строили наши церкви – почти ничего неизвестно. Знаем только, что для создания соборного храма в Киево-Печерской обители пришли из Константинополя четыре грека, которые потом сами постриглись в обители и в ней скончались. Юрьевский Новгородский монастырь с каменною церковию святого Георгия строил какой-то мастер Петр, может быть русский. В Вышгороде, когда великий князь Изяслав захотел построить новую деревянную церковь во имя святых мучеников Бориса и Глеба вместо прежней, обветшавшей, он позвал к себе «старейшину древоделям» и поручил ему это дело, а старейшина «ту абие собра вся сущая под ним древоделя» и в несколько дней создал церковь; значит, существовали особые артели, которые занимались строением церквей. В Киеве были даже мастерские, где приготовлялись разные вещи, необходимые при устроении церкви: так, когда пред освящением соборного храма в Печерской обители недоставало каменной деки для престола и кто-то тайно пожертвовал и положил эту деку в алтаре, игумен с братиею, долго и напрасно искавши жертвователя, послали наконец «тамо, идеже делаются таковыя вещи, три гривны сребра, да тоя мастер возмет за свой труд», хотя и мастера не нашли. Справедливость требует сказать, что люди, занимавшиеся у нас сооружением каменных храмов, не всегда были искусны; по крайней мере, некоторые из созданных ими церквей вскоре обваливались и разрушались. Так обрушились в 1105 г. церковь святого Андрея, построенная Всеволодом (1086), в 1123 г. – переяславский Михайловский собор, воздвигнутый митрополитом Ефремом, и в конце XII или в начале XIII в. – ростовская церковь святой Богородицы, сооруженная Владимиром Мономахом, и суздальская Богородичная, построенная Юрием Долгоруким.

Некоторые церкви отличались великолепием, богатством и красотою. Первое место между ними принадлежало Великой, «небеси подобной», церкви киево-печерской. Верхи ее, как мы уже говорили в своем месте, блистали золотом; внутри стены покрыты были искусною живописью, а весь алтарь был украшен мозаичными изображениями. О мозаике в алтаре свидетельствуют святой Симон, епископ Владимирский, и черноризец Поликарп, которые сами жили в Печерской обители и видели церковь; последний рассказывает даже случай, как, «мастером олтарь мусиею кладущим», образ Пресвятой Богородицы «сам вообразися» и от этого образа излетел голубь, который долго летал по церкви от одной иконы к другой и наконец сделался невидим, так что его нигде не могли найти и приняли за явление Святого Духа. Все 15 глав Киево-Михайловской церкви, построенной Святополком, были также позлащены, а стены внутри церкви покрыты были мозаикою, остатки которой доныне уцелели в алтаре над горним местом. Очень вероятно, что и другие храмы украшаемы были у нас мусиею, или мозаикою: недаром она служила одним из предметов торговли, какие привозили цареградские купцы в Киев. О переяславской церкви святого Михаила летопись замечает вообще, что митрополит Ефрем создал ее «велику сущу и пристрой ю великою пристроек), украсив ю всякою красотою», о

церкви Борисоглебской на Альте, – что Владимир Мономах «церковь прекрасну созда, идеже св. Бориса кровь прольяна бысть». Особенность некоторых больших каменных церквей составляли так называемые полати, или хоры, которые устроялись по бокам и на западной стороне церкви: такие полати были в Великой киево-печерской церкви.