История русской церкви (Том 8)

Православные ничего не могли противопоставить с своей стороны всем этим коллегиям и семинариям, которые заводили иезуиты в разных местах Литвы и Польши, и, чувствуя потребность в образовании, волею или неволею принуждены были отдавать своих детей в те же училища. Антоний Поссевин сам видел русских детей и студентов из бедного сословия и из богатого в Виленской коллегии-академии и свидетельствовал, что русские обучались также в Ярославской коллегии и Ольмюцкой семинарии. Но, зная по опыту, как видно из отзыва Курбского княгине Чарторыйской о Виленской коллегии, что в иезуитских училищах дети могут потерять веру отцов и затем сделаться проводниками латинства в родную среду, православные начали заботиться об учреждении своих собственных училищ. Доселе мы не встречали никаких следов даже первоначальных школ в Литовской митрополии и ни одного об них свидетельства; теперь находим указания на существование (1572) церковной школы в Турове и на учреждение (1577) такой же школы во Владимире Волынском. А один протестантский писатель (Павел Одерборн), бывший пастором в Ковне, входивший в собеседования с русскими священниками, посещавший Вильну и в Пречистенском соборе видевший богослужение самого митрополита Онисифора, в своем сочинении, писанном в 1581 г., свидетельствует следующее: "Русские всегда имеют при церквах школы; здесь тридцатилетний юноша обучает детей первым начаткам грамоты; алхвавит их весьма похож на древний греческий. Катехизиса не преподают никакого, а предлагают детям только молитвы к Пресв. Деве и св. Николаю, написанные в книгах; впрочем, изучают апостольский Символ, несколько измененный. Затем следуют псалмы Давида, которые они употребляют и днем и ночью". Без сомнения, такие школы мало могли оказывать помощи для противодействия латинской пропаганде: они давали только своим питомцам возможность развиваться и обогащаться познаниями впоследствии чрез чтение книг. Но "князья острожский и слуцкий, - как писал Антоний Поссевин в 1581 г., - имели типографии и школы, которыми далеко и широко поддерживалась схизма", следовательно, школы, уже не первоначальные. О Слуцкой школе дальнейших известий не сохранилось, но Острожская школа, основанная князем Константином Константиновичем около 1580 г., по сношению с Цареградским патриархом и с благословения его, продолжала существовать и действительно была не из первоначальных. В ней обучали не только славянскому языку, но и наукам греческим и латинским. Первым ректором этой гимназии князь определил ученого мужа Герасима Смотрицкого, бывшего дотоле подстаростою каменецким, уважаемого русскими, назначив ему достаточное жалованье и подарив два села, Баклаевку и Борисовку, в Острожском княжестве. Учителем школы был приглашенный князем из Греции известный Кирилл Лукарис, сделавшийся впоследствии Цареградским патриархом. В гимназии воспитывались многие русские юноши как благородного, так и простого звания, и в числе их два сына Герасима Смотрицкого. Острожская школа, при которой тогда же открыта была и типография, называлась не только гимназиею, но иногда даже академиею, как назвал ее в своем сочинении сам Герасим Смотрицкий, и принесла немало пользы православной Церкви в ее борьбе с латинянами - это увидим впоследствии. Не менее принесла пользы православной Церкви в том же отношении и другая школа - львовская. К началу 1586 г. прибыл в город Львов патриарх Антиохийский Иоаким, путешествовавший в Москву за милостынею. Увидев во Львове "нерадение о исправлении в росском роде", первосвятитель дал совет православным жителям завести братство, школу и типографию и известил о том Вселенского патриарха Иеремию. Братство во Львове существовало издавна при городской церкви Успения Пресвятой Богородицы, но оно, видно, не имело определенного устава и прочного внутреннего устройства. Теперь братство испросило себе устав у Антиохийского патриарха и как бы образовалось вновь. Этот устав гласил: 1) всякий желающий вступить в братство, мещанин, шляхтич или кто другой, из жителей города или из сторонних, должен дать вступного в братскую кружку шесть грошей. Живущие в городе братья должны сходиться в братский дом однажды в четыре недели или как случится надобность и давать в четыре недели по полгроша в братскую кружку. А братья, живущие далеко от братства, дают по шести грошей в год. 2) Каждый год братья избирают из среды себя четырех старшин, которые по окончании года и дают отчет пред всеми. Кружка братская должна находиться у старшего из них, а ключ от нее у младшего. 3) В своих заседаниях, окончив все дела, братья должны читать священные книги и скромно друг с другом разговаривать. 4) Если брат заболеет, не имеющий достатка, братья помогают ему братскими деньгами; если впадет в беду и напасть, ему дают деньги в долг без лихвы; если умрет, все провожают его в церковь и потом до могилы с братскими свечами. 5) Все братья записывают своих родственников в поминник братской Успенской церкви, по которому они и поминаются братским священником, а дважды в год должны совершаться литургии за все братство: заздравная и заупокойная, и при этом раздастся посильная милостыня бедным. Кроме того, в уставе говорилось о самоуправлении и самосуде братства и определялись наказания виновным: виновный осуждался или сидеть на колокольне, или давать братству определенное количество воску, или на то и другое. А "если кто из братий, присовокуплялось в уставе, - пренебрежет с гордостию церковным братским судом, тот да судится как преступник Церкви, и если в четыре недели не покается, то как поганец и явный грешник отлучается: священник имеет обличить его пред всеми в церкви и отлучить от Церкви. И когда какой-либо брат будет отлучен братством от Церкви чрез братского священника, тогда ни протопоп, ни епископ не вправе благословить отлученного, пока он не покорится братству..."