История шифровального дела в России

Здесь вторая строка — номерной ряд. Буквы алфавита упорядочиваются слева направо, и, таким образом, каждая буква лозунга получает свой порядковый номер. Далее шифртекст выписывается пятизначными группами (недостающие до пяти в конце сообщения знаки выбираются произвольно):

SRIOE AUSRE WBBAO OSIKD SEASL OEPIC…

Расшифрование по известному лозунгу производится очевидным способом.

Итак, документально подтверждено, что номерные ряды были известны и успешно применялись в России уже в начале XX в. Автор их не известен, но следует полагать, что это — отечественное изобретение.

О криптографической стойкости таких шифров написано немало специальных статей. Углубление в данную проблематику не составляет предмет нашего изучения. Поэтому мы здесь отметим только, что вообще все шифры перестановок легко отличаются от других типов шифров. Такое отличие обнаруживается, например, с помощью простого статистического анализа встречаемости букв текста сообщения. Диаграммы частот знаков шифрсообщений должны соответствовать диаграммам вероятностей встречаемости этих знаков в соответствующем языке.

В XIX — первой половине XX в. в мировой практике в ходу были шифры вертикальной, двойной вертикальной перестановки, шифры решеток. Наиболее часто в качестве агентурных использовались шифры вертикальной и двойной вертикальной перестановок.

Анализ этих шифров показывает, что, если взять наиболее характерные биграммы языка (например, известно, что для русского языка характерными биграммами являются СТ и МС) и составить все расстояния, расположенные между знаками этих биграмм в шифртексте, то некоторые среди них должны будут выделяться. И сами эти расстояния (или некоторые их делители) должны равняться глубине колонной таблицы, используемой для шифра перестановки. После определения этой длины собирают по ней возможные в тексте другие биграммы. После чего из биграмм составляют четверки знаков и т.д.

По–видимому, русские криптографы знали об этих слабостях шифров вертикальной перестановки и по этой причине вводили некоторые усложнения. В частности, они использовали колонки прямоугольной таблицы различной длины[154]. Хотя это далеко не всегда спасало от раскрытия сообщений, процесс их дешифрования все же стоил значительно больших усилий и изобретательности.

В 1919 г., когда Советское государство своих шифров еще не имело и пользовалось старыми дореволюционными шифрами, использовались и шифры вертикальной перестановки. Так, например, таким шифром пользовался Бела Кун при зашифровании сообщений, посылаемых в Москву В. И. Ленину во время венгерской революции. В своей книге Г. Ярдли указывает, что эти сообщения были перехвачены американцами. 

Глава десятая. О чем умолчала история

Перлюстрация дипломатической переписки в XIX — начале XX в.

С началом нового века мало что изменилось в деятельности «черных кабинетов». В «либеральных проектах» царствования Александра I перлюстрация забыта не была. Уже в 1805 г. в «секретном направлении» комитету высшей полиции говорилось: «Через сношения с дирекцией почт комитет должен получать немедленные и верные сведения о подозрительных переписках», а в параграфе 3 положения «Комитета общей безопасности» от 13 января 1807 г. читаем: «Для получения таковых сведений (о проживающих в столице и вновь приезжающих подозрительных людях, о разглашаемых слухах, сочинениях и известиях, вредные последствия иметь могущих, и о скопищах и собраниях подозрительных) комитет дает нужные предписания обер–полицмейстеру и, буде нужно, употребит к тому по своему усмотрению и другие лица. Министр внутр. дел сообщать будет оному известия через губернатора из губерний получаемые и открываемые по дирекции почт о подозрительных переписках»[155].

К концу царствования Александра I, как известно, правительственный шпионаж распространился чрезвычайно широко, и, конечно, перлюстрация занимала видное место среди способов, с помощью которых правительство узнавало о том, что говорят и делают в обществе. В этом отношении определенный интерес представляет переписка министра внутренних дел при Александре I О. П. Козодавлева с тогдашним московским почт–директором Д. П. Руничем, часть из которой опубликовал в свое время A. В. Предтеченский[156].