История шрамов

Была бы здесь другая комната — я бы вышла, чтобы не подслушивать разговор, который явно обещал быть личным, почти что интимным. Разумеется, мне было не все равно — я сразу обозначила Альку свою позицию, попытавшись выяснить, что с ним случилось. Уж не знаю, с этой ли девицей связаны его проблемы и побег из дома… Выяснять — себе дороже. Интересно, это та самая, что я видела на парковке? Скорее всего. Он рядом с ней становился совершенно другим, даже смотрел на нее иначе. Или я что-то додумываю? Плевать. Главное — я знала причину, и мне было этого достаточно. Единственное, что мне оставалось пока непонятным — зачем он вообще заявился тогда ко мне на порог. Напоследок? Такой изысканный способ прощения? Черт его знает. Это Альк. У него демоны в голове не то что пляшут — они там нон-стопом чечетку отбивают.

— Вот и отлично. Я двигаюсь на север. Оттуда будет проще выбираться, там у деда меньше связей. После в Европу. Нужны документы, номера на машину и деньги. Сможешь что-то придумать?

Внутри что-то екнуло, когда он сказал про Европу. Но не успела я сосредоточиться на его словах про документы и номера, как…

— Люблю тебя, — бросил Альк совсем коротко, после чего сбросил трубку и развернулся ко мне.

— Ну всё, я готов, — сообщил он, как ни в чем не бывало.

Я, стараясь не думать о том, как меня царапнули его последние слова — скорее сам факт, что этот парень способен быть таким — только лишь оттянула лямки своего рюкзака, демонстрируя, что я и сама уже давно собралась, после чего развернулась к двери, чтобы ни в коем случае не выдать никаких эмоций, что могли отразиться на моем лице.

— Как тебя там звали, кстати?

Что? 

Серьезно?

Я резко развернулась на месте, будучи даже не в силах сделать вдох от резко накрывшего меня с головой возмущения.

— Ты издеваешься? — вырвалось у меня первое, что пришло в голову.

Альк среагировал на мою агрессию молниеносно, вновь превращаясь из почти-что-доброжелательного-парня в самого себя.

— Ты вздумала закатить мне истерику? – тихо прорычал он, приближаясь к выходу, а заодно и ко мне, — Что я, как оказалось, такой тугой и не помню твоего имени? Мы с тобой в эту игру играем?

Я до сих пор не понимала, шутит он так или и впрямь говорит серьезно. Я была скорее готова поверить в то, что у Алька так поднялось настроение после разговора с его девицей, что он решил таким дурацким способом подколоть меня. Но если он и впрямь не помнит, как меня зовут… Как это, черт побери, вообще возможно? Он помнил мой адрес. Помнил, что, как и когда я сделала ему. Но имя... А ведь я старалась запомнить ради него, где находится эта гребанная Польша, читать книги его земляков и уговаривать Кэрол приготовить ему то печенье. Потому что вообразила, что между нами может быть если не дружба, то что-то хотя бы отдаленно похожее на нее.

А он, блять, ИМЯ мое не помнит.

Мне казалось, я так не смотрела никогда даже на отчима. Про него-то я всегда знала, что он придурок. А вот в Альке разочаровалась только сейчас.

— Ванда, — тихо процедила я, стараясь прийти в норму и вести себя дальше абсолютно спокойно.

Мне разве что не хватало, как типичной истеричке, дверью номер хлопнуть напоследок. Но я сдержалась, зная, что любая моя реакция лишь даст Альку повод и дальше отыгрываться на мне за всю его никчемную жизнь. Нет, ну каков идиот… 

Когда мы спустились вниз и сдали ключи, я больше не говорила ему ни слова. И в машине села на заднее сиденье, явно не собираясь с ним больше контактировать и говорить. В конце концов, мне тоже нужно поспать, и я собиралась воспользоваться этой прекрасной возможностью.

Вы не друзья, Ванда. Запомни это, черт побери. Никогда ими не будете. Он же прямо тебе об этом сказал.

9. Как мы делили кровать на двоих

Трасса US-180 — US-70

Форт-Стокман, Техас — Франклин, Аризона

Придорожный мотель

Мы довольно долго ехали молча. Я ожидаемо уснула, не осознавая до сего момента, как я сильно вымоталась. Впрочем, сон был жутко беспокойным, и я то и дело просыпалась. То от очередной кочки, потому что Альк гнал, как бешеный, то от ускользающих кошмаров, которые, благо, мне не запоминались.

Окончательно я проснулась лишь тогда, когда парень остановился на заправке. Но я не заговорила с ним и тогда, демонстративно отвернувшись к окну и натянув капюшон.

— Так и собираешься там в обиженную играть? — о, надо же, кто первым решил подать голос. 

Меня слегка покоробило то, как он охарактеризовал мое поведение. Я не могла назвать то чувство, что росло во мне всю дорогу, словом "обида". Я не была обижена. Скорее, просто расстроена тем, что наконец увидела ясную картину того, как выгляжу в глазах Алька, до самого конца. Обижаться в этой ситуации надо было лишь на саму себя.