История Швеции

Карл IX решил первым напасть на Польшу. Он придерживался принципа: «лучше предупредить, чем быть предупрежденным», или, если выразить это военным языком: «лучше вести войну на земле врага, чем на своей»; это правило определяло шведскую военную политику в течение ближайшего столетия. Во время кампании против Польши, развернувшейся сначала в Лифляндии (по территории в значительной степени соответствовала нынешней Латвией), Швеция потерпела много поражений; некоторые из них были весьма тяжелыми. Польская конница казалась непобедимой. Наиболее эффективным из военных действий Карла была блокада польских портов, которую ему временами удавалось проводить. В ходе войны появился новый фронт. Начало XVII в. известно в истории России как период «смутного времени». После того как старая династия прекратилась, в стране вспыхнули внутренняя война, восстания, борьба партий, началась общая разруха[51]

. Польша проявляла большой интерес к событиям в России и поддерживала ориентировавшиеся на Польшу партии. Карл IX беззастенчиво использовал такое положение вещей; впрочем, это была его обычная тактика. Он решил повести войну с Польшей на русской земле. Карл заключил союз с одной из русских группировок. В Россию вступили шведские войска под предводительством Якоба Понтуссона Делагарди, сына завоевателя Нарвы. В 1610 г. Делагарди вступил в Москву, но за этим последовал ряд неудач, и борьба временами была очень тяжела. Карл IX намеревался не более не менее, как посадить на царский престол одного из своих сыновей — Густава Адольфа или Карла Филиппа. Если бы шведам удалось завоевать Новгород и Северную Россию, то был бы в новой форме осуществлен старый план Эрика XIV о захвате русских северных торговых путей. Борьба долго велась с переменным успехом; если бы расчеты Швеции не оправдались, Швеция могла приобрести на востоке двух врагов — Россию и Польшу.

Торгово-политические и территориально-стратегические цели, которые преследовала эта внешняя политика, требовали между тем еще большего расширения этих планов на тот случай, если упомянутая программа будет осуществлена. Мы уже говорили раньше о появлении нового русского тортового пути, не через Нарву и Финский залив, а через Архангельск. Считалось, что дорога морем вокруг Норвегии, ведшая к этому новому пути, проходила через «воды датского короля», но Швеция также хотела иметь право сказать слово по этому вопросу. Карл IX лелеял мечту захватить часть северного побережья Норвегии, к северу от Финляндии, омываемого Ледовитым океаном, и отсюда контролировать северный торговый путь в Россию. Воспользовавшись помощью Голландии, Карл IX заложил на узкой полосе западного берега Швеции новый город — Гетеборг. Его жителям были предоставлены привилегии в торговле с Лапландией, в отношении плавания к берегам России через Белое море и рыболовства на севере. В расширении планов Швеции можно усмотреть известную внутреннюю логику. Получив контроль над нарвским торговым путем, Швеция все же не добилась всего того, на что надеялась, — отсюда ее стремление к беломорским путям.

Внешняя политика Карла IX была похожа на политику его старшего брата. Она напоминала движение лавины, увлекающей за собой в своем движении все новые и новые массы. Его политика в Северном Ледовитом океане и возобновление старых споров между Данией и Швецией по формальным вопросам снова сделали напряженными отношения между этими двумя странами. Датский король Кристиан IV хотел войны со Швецией, и когда Карл IX начал стягивать свои военные силы на восток, Кристиан IV счел этот момент удобным для себя. Датско-норвежская цепь крепостей в Сконе, от Кристианополя на востоке и до Бухуса на северо-западе, была достроена, и в 1611 г. Кристиан IV перешел в наступление. Изнуренный, разбитый параличом, Карл IX мрачно смотрел на будущее. В припадке безрассудной ярости он вызвал Кристиана на поединок; основанием для этого поступка послужил средневековый рыцарский и древний «ётский» обычай. Но Кристиан отверг этот вызов с безжалостной насмешкой. Вскоре датские войска взяли важную крепость Кальмар. Руководивший обороной этой крепости дворянин Кристер Соме сам отдал крепость датчанам. Это объясняется, конечно, многими очень сложными причинами, но одна из них — всеобщая ненависть шведской аристократии к виновнику казней в Линчёпинге.