История советской фантастики

Так или иначе, уже в начале 30-х С.Кургузову удалось набрать достаточный вес в писательской среде и сгруппировать вокруг себя сплоченное ядро последователей (в 1932 году его собственная "Секция", еще никак официально не оформленная, уже насчитывала свыше трех десятков писателей). Ему даже удалось - хотя это и потребовало определенной сноровки заручиться поддержкой видных "селенитов", которые после роспуска их объединения и фактического устранения от дел Лежнева остались без видимого прикрытия. Кургузов знал, что многие "селениты" считают его опасным и хитрым интриганом, "селениты" знали, что Кургузов это знает. Однако на некоторое время "сосуществование" всех устраивало: у воспитанников Лежнева были талант и всё еще авторитет среди читателей, у Кургузова была поддержка Сталина и ядро будущей организации, которая должна была стать со временем многочисленной и, в конечном итоге, самой влиятельной. Близился 1934 год Первый Съезд Писателей СССР. В ожидании нового штурма Кургузов крепил единство рядов.

III. "СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ТОВАРИЩУ УЭЛЛСУ..." (1933 - 1936)

Прежде, чем перейти непосредственно к событиям 1934 года, необходимо вернуться на два года назад - в апрель 1932 года. Как известно, Ассоциация пролетарских писателей ненадолго пережила "Красный Селенит": решение ЦК ВКП(б) "О перестройке литературно-художественных организаций" от 23 апреля превратило РАПП из живого и деятельного "хозяина литературы Страны Советов" в рядового покойника. Разгром последовал столь молниеносно, что еще какое-то время РАПП, не понимая всего ужаса, с ним происшедшего, пытался конвульсивно дергаться. "Литгазета", например, напечатала довольно-таки "умиротворяющий" комментарий к постановлению ЦК (в следующем же номере дала опровержение, отхлестав самое себя с невиданной силой). "На литературном посту" попытался было осторожно полемизировать с передовицей "Правды" (через две недели журнал был закрыт вовсе). Что касается рапповских вождей, то они, выступая в мае в различных аудиториях, поддерживали решение ЦК, но не очень активно, с оговорками; "признавали свои ошибки", но оставляли себе пространство для маневра. (Реакция на это последовала тоже быстро экс-вождей тут же задвинули подальше на периферию: Г.Лелевича послали в Дагестан, Л.Авербаха - в Калмыкию, И.Вардина - в Таджикистан, а страдающего язвой С.Родова, словно в насмешку, назначили руководить "Пищевым журналом", скучнейшим производственно-статистическим изданием Наркомата легкой и пищевой промышленности.)

Из всех крупных фигурантов РАППа, по сути, в активе остался только один А.Фадеев - и то лишь потому, что в мае успел публично покаяться в "Литгазете" и "пересмотрел свои неверные позиции". Впрочем, несмотря на такую оперативность, не Фадееву суждено было сыграть первую скрипку в Оргкомитете единого Союза советских писателей - том самом, который должен был готовить "исторический" I Съезд. Почетным председателем Оргкомитета, разумеется, стал Горький, а рабочими председателями были назначены И.Гронский и С.Кургузов. Последний и добился, чтобы в Оргкомитет, помимо Н.Асеева, Вс.Иванова, А.Афиногенова и др., попали и его подопечные (В.Маркелов и В.Понятовский), и бывшие "селениты" из его же коалиции (Сем.Шпанырь, А.Зайцев, Л. Полярный и др.). Таким образом, между фантастами и "реалистами" образовался некий паритет, с перевесом в пользу Кургузова (небольшим, в два голоса). Причем, до августа 1934 года никто и представить себе не мог, чем, в конце концов, обернется этот "небольшой перевес". Даже сам С.Кургузов, заранее "просчитывая" будущий съезд, в 1932 году еще не знал всех своих возможностей. Горький поначалу казался ему реальным руководителем всего "объединительного" процесса, сам же автор "Катапульты" до конца 32-го видел себя на вторых ролях, тихо интригуя против Гронского. И лишь к декабрю Кургузов вполне четко осознал: классик играл роль красивой ширмы, Гронский - амортизатора, Сталин поставил только на него, Кургузова. И он же дал этому писателю полную свободу действий.